"Макс Фрай. Вавилонский голландец" - читать интересную книгу автора

вежлив и отменно грамотен. Он не пожалел усилий, чтобы достойно
поблагодарить меня за скромные труды по наведению порядка, и только потом, в
четвертом, кажется, абзаце, приступил к делу. Дескать, я и сам, наверное,
догадываюсь, что мое одиночество является, так сказать, иллюзией.
Корабельная команда ни в коем случае не желает причинять мне беспокойство,
поэтому мы можем оставить все как есть, но, если у меня вдруг появится
желание познакомиться поближе, достаточно изъявить его вслух, и тогда мои
невидимые прежде спутники с удовольствием мне представятся. В конце автор
письма как бы между делом предупреждал, что внешний вид моих таинственных
соседей, возможно, не совсем соответствует человеческим представлениям о
норме, поэтому мне следует запастись мужеством и, самое главное, верить в
его добрые намерения. В конце концов, справедливо замечал он, если до сих
пор мне не причинили никакого вреда, не следует опасаться, что это случится
во время нашего дружеского свидания.
Ах да. Там была еще и подпись. Джон Дарем. Это имя ничего мне не
говорило, но почему-то именно оно испугало меня больше всего. Как будто
анонимное письмо можно было бы объявить пустяковым розыгрышем и швырнуть за
борт, а вот от подписанного послания так просто не отмахнешься.

Сказать, что я пришел в смятение, - значит не сказать ничего. Наихудшие
мои опасения, о которых я в последнее время вовсе не вспоминал, внезапно
подтвердились. Наверняка этот корабль населен духами или даже чудовищами -
если уж их вид "не совсем соответствует человеческим представлениям о
норме", - и теперь мне предстоит увидеть их воочию. По правде сказать, я бы
с радостью оставил все как есть, но письмо не давало мне такой возможности.
Одно дело опасаться неизвестно чего, тут легко объявить свои страхи пустыми
фантазиями, как я, собственно, и поступил. И совсем другое дело - получить
наглядное подтверждение чужого присутствия. Тут уж не отвертишься от фактов,
не закроешь на них глаза.
Я уже тогда знал, что самая страшная правда ни в какое сравнение не
идет с картинами, которые способно нарисовать человеческое воображение. С
жуткой реальностью я, возможно, как-нибудь да уживусь, а с собственными
фантазиями - вряд ли. Поэтому я тут же отправился на палубу и громко сказал,
что с благодарностью принимаю любезное предложение великодушного сэра Дарема
и готов завязать знакомство. Страх часто толкает людей на храбрые поступки,
возможно, куда чаще, чем мужество, и я в этом смысле отнюдь не исключение.

Остаток дня я провел в камбузе, надраивая медные котлы. Работа
худо-бедно отвлекала меня от страстного желания сигануть за борт, так и не
узнав, чем закончилось пребывание судового лекаря Лемюэля Гулливера на
летающем острове. Впрочем, воспоминания о злоключениях коллеги вселяли в
меня не меньше мужества, чем возня с котлами. Он-то даже среди великанов
как-то уцелел, а что, скажите на милость, может быть хуже великанов?! Вот и
я не знаю.
Как вы уже, наверное, догадываетесь, на этот раз я не заснул в
сумерках. Я и раньше подозревал, что чудные дела происходят на корабле
именно ночью, пока я крепко сплю, запершись в каюте. Когда же еще.
Я остался в камбузе, который почему-то счел более безопасным местом,
чем каюту. Возможно, в окружении добросовестно начищенных котлов я ощущал
себя очень полезным членом команды. Это казалось дополнительной гарантией