"Джеймс Фрэзер "Фольклор в ветхом завете"" - читать интересную книгу автора

жена его может варить ему пищу. Если у нее потух огонь, то ей не позволяется
брать головню из какого-нибудь дома в ее деревне. За нарушение этого табу
мужа ожидает смерть от отравления. Убийство кровного родственника налагает
на убийцу еще более строгое табу. Когда вождь Гагануморе убил своего
двоюродного брата, ему было запрещено вернуться в свою деревню, он был
вынужден построить новую. Он должен был завести себе отдельную тыквенную
бутылку и лопаточку, а также особую бутылку для воды, чашку и горшки для
варки пищи; кокосовые орехи и фрукты он должен был добывать для себя сам;
свой огонь ему приходилось поддерживать как можно дольше, когда огонь
потухал, он не мог зажечь его от чужого огня, а должен был вновь добывать
его трением. Если бы вождь нарушил это табу, кровь брата отравила бы его
собственную кровь, тело распухло бы, он умер бы мучительной смертью".
Наблюдения, сделанные на острове Добу, показывают, что кровь убитого
человека, по поверью туземцев, действовала как настоящий яд на убийцу, если
он решался войти в деревню своей жертвы или хотя бы косвенно связаться с
ней. Его изоляция имела, стало быть, значение предохранительной меры скорее
в отношении его самого, чем относительно избегаемой им общины; возможно, что
такая же мысль лежала и в основе вышеприведенного закона Аттики. Однако
представляется более вероятным, что здесь предполагалась взаимная опасность,
то есть, иначе говоря, как убийца, так и люди, с которыми он вступал в
сношения, подвергались опасности заражения отравленной кровью. Идея о том,
что убийца может заразить других людей болезнетворным вирусом, существует,
несомненно, у племени акикуйю в Восточной Африке. Люди этого племени верят,
что если убийца приходит ночевать в какую-нибудь деревню и ест вместе с
чужой семьей в ее хижине, то люди, с которыми он вместе ел, оскверняются
опасной заразой (тхаху), которая может оказаться для них роковой, если она
не будет вовремя удалена. Даже шкура, на которой спал убийца, пропитана
порчей и может заразить всякого, кто станет спать на ней. Поэтому в таких
случаях призывают знахаря для очищения хижины и ее обитателей.
У мавров в Марокко убийца точно так же считается в некотором роде
нечистым существом на всю свою жизнь. Из-под его ногтей сочится яд, а потому
всякий, кто пьет воду, в которой он мыл свои руки, заболеет опасной
болезнью. Нельзя есть мясо убитого им животного, как и вообще есть
что-нибудь в его обществе. Когда он появляется на месте, где люди роют
колодец, вода тут же уходит. В Гиайне, говорят, ему возбраняется входить в
фруктовый сад или огород, а также появляться у тока или закромов, либо
проходить среди стада овец. По распространенному, хотя и не везде принятому,
обычаю, он не может во время "великого праздника" собственноручно совершить
жертвоприношение; а у некоторых племен, преимущественно говорящих на
берберийских наречиях, такой же запрет существует по отношению к человеку,
убившему собаку, которая считается нечистым животным. Всякая кровь,
вытекающая из тела, считается нечистой и привлекает к себе злых духов.
Но в библейском рассказе об убийстве Авеля кровь убитого человека
является не единственным неодушевленным предметом, которое ведет себя как
живое существо. Если кровь представлена здесь вопиющей, то о земле сказано,
что она отверзла уста свои, чтобы принять кровь жертвы. Параллель такому
образу земли мы встречаем у Эсхила, в одной из трагедий которого земля пьет
кровь убитого Агамемнона. Но в книге Бытие сделан дальнейший шаг в
олицетворении земли, ибо здесь сказано, что Каин был "проклят от земли" и
что, когда он станет возделывать землю, она "не станет более давать силы