"Семен Л.Франк. Смысл жизни " - читать интересную книгу автора

полны бедствий для человека", - говорит Гесиод. "Слаба жизнь человека,
бесплодны его заботы, в краткой его жизни скорбь следует за скорбью"
(Симонид). Человек в этом мировом целом - лишь "дуновение и тень";. или, еще
менее, "сон тени" (Пиндар). И вся античная философия, от Анаксимандра,
Гераклита и Эмпедокла до Платона, Марка Аврелия и Плотина, во всем другом
расходясь с учениями поэтов и борясь с ними, в этом пессимизме, в этом
горьком признании безнадеждой суетности, слабости и бессмысленности земной
жизни человека сходится с греческой поэзией. С нею совпадает и вся живая
мудрость остального человечества - Библия и Махабхарата, вавилонский эпос и
могильные надписи древнего Египта. "Суета сует, - сказал Екклесиаст, - суета
сует - все суета! Что пользы человеку от всех трудов его, которыми трудится
он под солнцем?... Участь сынов человеческих и участь животных - участь
одна; как те умирают, так умирают и эти, и одно дыхание у всех, и нет у
человека преимущества перед скотом: потому что все - суета!... И ублажил я
мертвых, которые давно умерли, более живых, которые живут доселе; а
блаженнее их обоих тот, кто еще не существовал, кто не видал злых дел, какие
делаются под солнцем. И обратился я, и видел под солнцем, что не проворным
достается успешный бег, не храбрым - победа, не мудрым - хлеб, и не у
разумных - богатство, и не искусным - благорасположение, но время и случай
для всех их" (Еккл 1.1-2;3.19;4.2-3;9.11).

Но допустим даже, что мудрость всех времен и народов не права.
Допустим, что возможна подлинно счастливая жизнь, что все желания наши будут
удовлетворены, что кубок жизни будет для нас полон одним лишь сладким вином,
не отравленным никакой горечью. И все же жизнь, даже самая сладостная и
безмятежная, сама по себе не может удовлетворить нас; неотвязный вопрос:
"Зачем? для чего?" даже в счастье рождает в нас неутолимую тоску. Жизнь ради
самого процесса жизни не удовлетворяет, а разве лишь на время усыпляет нас.
Неизбежная смерть, равно обрывающая и самую счастливую, и самую неудачную
жизнь, делает их одинаково бессмысленными. Наша эмпирическая жизнь есть
обрывок: сама для себя, без связи с неким целым, она так же мало может иметь
смысл, как обрывок страницы, вырванный из книги. Если она может иметь смысл,
то только в связи с общей жизнью человечества и всего мира. И мы уже видели,
что осмысленная жизнь не избежно должна быть служением чему-то иному, чем
она сама, как замкнутая в себе личная жизнь, что лишь в испод нении
призвания, в осуществлении какой-либо сверхличной и самодовлеющей ценности
человек может найти самого себя, как разумное существо, требующее разумной,
осмысленной жизни. Ближайшим целым, с которым мы связаны и часть которого мы
составляем, является жизнь на рода или человечества; вне родины и связи с ее
судьбою вне культурного творчества, творческого единства с прошлым
человечества и его будущим, вне любви к людям и солидарного соучастия в их
общей судьбе мы не можем осуществить самих себя, обрести подлинно
осмысленнук жизнь. Как лист или ветвь дерева, мы питаемся соками целого,
расцветаем его жизнью и засыхаем и отпадаем в прах, если в самом целом нет
жизни. Для того, чтобы индивидуальная жизнь имела смысл, нужно поэтому,
чтобы имела смысл и жизнь общечеловеческая, чтобы истории человечества была
связным и осмысленным процессом, в котором достигается какая-либо великая
общая и бесспорно ценная цель. Но и здесь, при беспристрастном и честном
рассмотрении эмпирического хода вещей, нас ждет новое разочарование, новое
препятствие для возможности обрести смысл жизни.