"Семен Л.Франк. Смысл жизни " - читать интересную книгу автора

на самопожертвование, даже на гибель ради любимого существа, но именно
потому, что это служение, это самопожертвование и гибель не только радостны
нам, но даруют нашей жизни полноту и покой удовлетворенности. Любовь не есть
холодная и пустая, эгоистическая жажда наслаждения, но любовь и не есть
рабское служение, уничтожение себя для другого. Любовь есть такое
преодоление нашей корыстной личной жизни, которое именно и дарует нам
блаженную полноту подлинной жизни, и тем осмысляет нашу жизнь. Понятия
"объективного" и "субъективного" блага здесь равно недостаточны, чтобы
выразить благо любви, - оно выше того и другого: оно есть благо жизни через
преодоление самой противоположности между "моим" и "чужим", субъективным и
объективным.

И однако, любовь к земному человеческому существу сама по себе не дает
подлинного, последнего смысла жизни. Если и любящий,и любимое существо
охвачены потоком времени, ввергнуты в бессмысленный круговорот жизни,
ограничены во времени, то в такой любви можно временно забыться, можно иметь
отблеск и иллюзорное предвкушение подлинной жизни и ее осмысленности, но
нельзя достигнуть последнего, осмысляющего жизнь, удовлетворения. Ясно, что
высшее, абсолютное благо, наполняющее нашу жизнь, само должно быть вечным.
Ибо, как только мы помыслим, в качестве него, какое-либо временное
состояние, будь то человеческой или мировой жизни, так возникает вопрос о
его собственном смысле. Все временное, все, имеющее начало и конец, не может
быть самоцелью, немыслимо как нечто самодовлеющее: либо оно нужно для
чего-то иного - имеет смысл, как средство, - либо же оно бессмысленно. Ведь
поток времени, эта пестрая, головокружительная кинематографическая смена
одних картин жизни другими, это выплывание неведомо откуда и исчезновение
неведомо куда, эта схваченность беспокойством и неустойчивостью непрерывного
движения и делает все на свете "суетным", бессмысленным. Само время есть как
бы выражение мировой бессмысленности. Искомая нами объективно полная и
обоснованная жизнь не может быть этим беспокойством, этим суетливым
переходом от одного к другому, той внутренней неудовлетворенностью, которая
есть как бы существо мирового течения во времени. Она должна быть вечной
жизнью. Вечным, незыблемо в себе утвержденным, возвышающимся над временной
неустойчивостью должно быть, прежде всего, то абсолютное благо, служением
которому осмысливается наша жизнь. Но не только для себя оно должно
быть
вечным; оно должно быть таковым и для меня. Если оно для меня только цель,
которую я достигаю или стремлюсь достигнуть в будущем, то все прошлое и
настоящее моей жизни, удаленное от него, тем самым не оправдано и не
осмысленно; оно должно быть такой целью, которая вместе с тем, как мы видим,
есть пребывающая основа всей моей жизни. Я стремлюсь к нему, но не как
к
далекому, чуждому моему "я" постороннему предмету, а как к заложенному в
моих собственных глубинах началу; только тогда моя жизнь, от начала и до
конца, согрета, озарена и потому "осмыслена" им. Но даже и этого мало.
Поскольку моя жизнь все-таки имеет начало и конец и в этом кратковременном
длении себя исчерпывает, это вечное благо все же остается для нее
недостижимым, ибо оно недостижимо именно в своей вечности. Я могу, правда,
своей мыслью уловить его, но мало ли что, чуждое и постороннее мне, я
улавливаю своей мыслью. И если бы мысленное обладание было равносильно