"Семен Л.Франк. Крушение кумиров " - читать интересную книгу автора

кругов русского общества, и П. Н. Милюков, выражавший ходячее общественное
мнение либералов формулой "у нас нет врагов слева", счел своей обязанностью
совершить лекционное турне, посвященное опровержению идей "Вех"), - но даже
открытое исповедание политической умеренности требовало такого гражданского
мужества, которое мало у кого находилось. Ибо не только "консерватор",
"правый" было бранным словом; таким же бранным словом было и "умеренный".
Сейчас же приходили в голову осмеянные Щедриным типы, символы "умеренности и
аккуратности"; "умеренный" - это был обыватель, робкий, лишенный героизма,
из трусости или нерешительности желавший примирить непримиримое, существо,
которое "ни горячо ни холодно", которое идет на недопустимые компромиссы.
Как указано, сами "умеренные" не имели в этом отношении чистой совести,
чувствовали себя не вполне свободными от этих пороков; в огромном
большинстве случаев они смотрели на революционеров, как церковно-настроенные
миряне смотрят на святых и подвижников - именно, как на недосягаемые
образцы совершенства. Ибо чем левее, тем лучше, выше, святее. Ироническая
формула "левее здравого смысла" раздалась впервые после 1905 года и
принадлежит уже совсем иной эпохе, есть уже симптом крушения всего
мировоззрения.

Если попытаться как-нибудь все же определить положительное содержание
этой столь пламенной и могущественной веры, то для нее нельзя отыскать иного
слова, кроме "народничество". "Народниками" были все - и умеренные
либералы, и социалисты-народники, и марксисты, теоретически боровшиеся с
народничеством (понимая последнее здесь в узком смысле определенной
социально-политической программы). Все хотели служить не Богу, и даже не
родине, а "благу народа", его материальному благосостоянию и культурному
развитию. И главное - все верили, что "народ", низший, трудящийся класс, по
природе своей есть образец совершенства, невинная жертва эксплуатации и
угнетения. Народ - это Антон Горемыка, существо, которое ненормальные
условия жизни насильственно держат в нищете и бессилии и обрекают на
пьянство и преступления. "Все люди выходят добрыми из рук Творца", зло есть
лишь производное последствие ненормального общественного строя - эта
формула Руссо бессознательно - ибо сознательно мало кто отдавал себе в том
отчет - лежала в основе отношения к народу. Интеллигент чувствовал себя
виноватым перед народом уже тем, что он сам не принадлежал к "народу" и жил
в несколько лучших материальных условиях. Искупить свою вину можно было
только одним - самоотверженным служением "народу". А так как источник
бедствий народа усматривался всецело в дурном общественном строе, в злой и
порочной власти, то служить "народу", перейти на его сторону значило уйти от
"ликующих, праздно болтающих, обагряющих руки в крови", в стан "погибающих
за великое дело любви", объявить власти и всем врагам народа беспощадную
войну: другими словами, это значило стать революционером. Народничество и
было мировоззрением, в силу которого весь душевный пыл, вся сила героизма и
самоотвержения сосредоточивалась на разрушении - на разрушении тех
политических или социальных условий жизни, в которых видели единственный
источник всего зла, единственную преграду, мешавшую самопроизвольному росту
добра и счастия в русской жизни. Любовь к народу, сочувствие к его
страданиям были исходной точкой этого умонастроения; но эта исходная точка
нравственного пути в практике душевного опыта заслонялась и оттеснялась на
задний план эмоциями, необходимыми для осуществления нравственной цели, --