"Дик Фрэнсис. Миллионы Стрэттон-парка" - читать интересную книгу автора

собрании, не говоря уже о том, что я могу туда заявиться, и у них были все
основания удивиться, так как я никогда прежде не отзывался на клочки бумаги,
которые мне официально посылали каждый год.
Я притворил дверь тихо, аккуратно.
- Я получил уведомление, - проговорил я.
- Да, но... - без намека на приветствие произнес Конрад. - Я имею в
виду, в этом не было необходимости... Вас не хотели беспокоить...
Он неловко запнулся, не сумев справиться с охватившим его смятением.
- Ну, поскольку я все-таки здесь, - мило улыбнулся я, - я решил
поприсутствовать. С вашего позволения я присяду. - Я показал на незанятый
стул в конце стола и направился прямо к нему.
- Мы с вами не встречались, но вы, должно быть, Конрад, лорд Стрэттон.
- Да, - процедил он сквозь сжатые зубы. Кто-то из старшего поколения
злобно выкрикнул:
- Какое нахальство! Вы не имеете права находиться здесь. Почему вы
ворвались? Вон отсюда.
Я остановился около стула и вынул из кармана письмо адвоката.
- Как вы видите, - любезно ответил я, - я являюсь акционером. В
положенной форме меня уведомили об этом собрании, и мне очень жаль, если вам
это не понравилось, но у меня есть все юридические права присутствовать
здесь. Я тихонько посижу и послушаю, и все.
Я занял место за столом. На всех лицах появилось выражение
нескрываемого возмущения, и только на одном, молодого человека, промелькнуло
что-то похожее на усмешку.
- Конрад! Это не лезет ни в какие ворота, - вскочил со стула, трясясь
от злости, человек, который первый потребовал, чтобы я убирался. -
Немедленно избавь нас от него.
Конрад Стрэттон трезво оценил мою солидную фигуру и сравнительную
молодость и, смирившись с ситуацией, сказал:
- Сядь, Кит. Скажи мне, кто именно должен выкинуть его отсюда?
Возможно, в молодости Кит, первый муж моей матери, и был достаточно
силен, чтобы поколотить несчастную молодую жену, но нельзя было и
представить, чтобы он мог проделать то же самое с ее тридцатипятилетним
сыном. Он не переносил факт моего существования. Я ненавидел то, что знал о
нем. Антагонизм между нами был взаимным, непреодолимым и испепеляющим.
Светлые волосы на свадебной фотографии давно померкли, сделавшись
грязно-седоватыми, но отличная осанка придавала ему намного более
аристократический вид, нежели у его старшего двойняшки. Монокль, который тот
подчеркнуто не снимал с глаза, наверное, непрерывно напоминал Киту, что
природа совершила чудовищную ошибку, устанавливая очередность появления на
свет, что его голова должна была появиться на свет первой.
Ему никак не сиделось на месте. Он зашагал по просторной комнате из
угла в угол, то и дело бросая на меня свирепые взгляды.
С висевших на стенах портретов в золотых рамах на нас взирали важные
персоны, которые, наверное, были первым и вторым баронами, и взгляд их
абсолютно ничего не выражал. Свет шел от свисавшей с потолка витой бронзовой
люстры с множеством лампочек-свечек под колпаками из матового с рисунком
стекла. На длинном полированном серванте красного дерева стояли небольшие
часы в деревянном корпусе, по обе стороны часов высились вазы с высокими
горлышками, все в этой комнате напоминало о той атмосфере основательности,