"Дик Фрэнсис. Движущая сила" - читать интересную книгу автора

препятствиями, и я регулярно ездил на них. Так что у меня был богатый опыт
обращения с припадками гнева Джерико без потери собственного самообладания.
Благодаря децибелам Джерико Фаруэй мог слышать разговор со всеми его
повторами. К моему удивлению, он неожиданно высказался.
- Вы же не виноваты, что ваши водители кого-то подсадили.
- Возможно. - Я помолчал. - Как говорит мой брат, капитан идет на дно
вместе с кораблем. Он вытаращил на меня глаза.
- Вы что, хотите сказать, что это ваша вина? Я считал, что сейчас не
время для абстрактных рассуждений об ответственности. Мне просто хотелось,
чтобы Кевин Кейт отдал концы в каком-либо чужом фургоне. Жаль, подумал я,
что нефтецистерна направлялась в Саутгемптон.
По контрасту с Джерико Ричем голос Майкла Уотермида по телефону звучал
мягко, нерешительно и очень интеллигентно. Начал он с вопроса, благополучно
ли прибыли девять двухлеток, которых забрали из его конюшни утром, в
Ньюмаркет.
Я был уверен, что он уже все знает, но еще раз повторил, что все в
порядке.
Недовольство тем, что их у него забрали, было вполне понятным, но
Майкл умел владеть собой. Этот высокий светловолосый человек лет
пятидесяти, несмотря на свою внешнюю нерешительность, умело и эффективно
руководил деятельностью шестидесяти конюшен, расположенных тремя
квадратными группами и в большинстве случаев заполненных до отказа. Лошади
его любили, а это всегда говорит в пользу человека. Если он оказывался
поблизости, они всегда пытались уткнуться носом ему в шею, выглядывали из
своих стойл, заслышав его шаги во дворе. Мне никогда не приходилось ездить
на его лошадях, так как он тренировал лошадей только для гладких скачек,
но, с тех пор как я занялся транспортировкой и узнал его получше, мы стали
хорошими друзьями, по крайней мере в деловом отношении.
Сам третий сын барона, он когда-то тренировал лошадей какого-то
"надцатого" королевского потомка, что и привело к нему склонного к снобизму
Рича. После первого прилива благодарности с обеих сторон - осталось уже
немного владельцев такого большого количества первоклассных лошадей, как
Рич, - отношения между ними стали стремительно портиться, и они часто
взывали ко мне на этом своем пути от эйфории к разочарованию.
- Он просто невозможен, - восклицал Майкл но поводу какого-либо
необычного транспортного требования Рича. - С ним невозможно договориться.
- Моя лошадь проиграла скачки еще по пути в Шотландию, - жаловался
Рич. - Зачем посылать их так далеко? И дорого, и устают они сильно. - В
этих случаях он совершенно не принимал во внимание успешные путешествия
Майкла с теми же животными во Францию.
Я старался сохранить полный нейтралитет и не вмешиваться во
взаимоотношения между владельцев и тренером прежде всего из свойственного
мне сильного чувства самосохранения. Это чувство корнями уходило в далекие
годы моих первых скачек, когда одно неосторожное замечание достигло ушей
критикуемого и едва не стоило мне места. Я приноровился издавать
сочувственные звуки, по сути не позволяя себе никаких замечаний, даже в
разговорах с друзьями.
Умение добиваться своего без нажима здорово облегчило мне жизнь и
способствовало успеху моих деловых начинаний. Я лучше умел умиротворять,
чем спорить, убеждать, чем приказывать. Надо сказать, я редко проигрывал.