"Дик Фрэнсис. Риск" - читать интересную книгу автора

длинные, узкие ступни. Я снял с постели покрывала, опустился на белую прос-
тыню и протянул к ней руку. Она приблизилась, судорожно схватила меня за
руку и села рядом.
- Прекрасно, - сказал я. - А теперь, если вы захотите остановиться
в любой момент, вам нужно только сказать.
Она кивнула.
- Тогда ложитесь, - сказал я, - и представьте, что вам двадцать.
- Зачем?
- Потому что речь идет не об интеллектуальном усилии. Все дело в
возбуждении нервных окончаний. Важны чувства, а не рассудок. Если вы все
время будете думать о том, кто вы есть, вас это будет сковывать и, возмож-
но, ничего не получится. В темноте возраста не существует. Если вы вообра-
зите, что вам двадцать, вам и будет двадцать и вы почувствуете себя раскре-
пощенной.
- Вы совершенно необыкновенный мужчина.
- Ну, конечно, - согласился я. - А вы совершенно необыкновенная
женщина. Так что ложитесь.
Она неожиданно хихикнула и послушно легла.
- Снимите очки, - попросил я, и она без возражений положила их на
тумбочку.
Как я и предполагал, в полумраке ее глаза казались больше, крупный
нос меньше, а решительный рот мягче. Я потянулся к ней и поцеловал, и пос-
кольку поцелуй напоминал скорее родственный, он вызвал улыбку на ее лице и
мою ответную усмешку.
Это была самая странная любовная близость, но все вышло очень хорошо.
Позже я вспоминал тот миг, когда она начала получать удовольствие от моих
прикосновений к ее коже; изумленный трепет, когда она рукой прикоснулась к
моему возбужденному члену; страсть, с которой она в конце концов ответила;
потрясение и недоверие, пришедшие вслед судорогам освобождения.
- Именно это, - прошептала она, задыхаясь, - это то, что чувствуют
женщины?
Я понял, что она испытала весьма бурный оргазм.
- Думаю, да, -сказал я, - когда им хорошо.
- О Боже мой, - с оттенком ликования произнесла она, - вот теперь
я знаю.


ГЛАВА 7

Утром во вторник я возвратился в офис и попытался продолжить свою
обычную жизнь с того места, где она была прервана.
Тот же самый запах пишущих машинок, наполнявший кабинеты, кипы бумаг.
Та же суета, арифмометры, телефоны, уйма работы. Все знакомо, все нереаль-
ное.
Наши помощники, Дебби и Питер, с обидой сказали, что пережили трудные
времена, пытаясь объяснить всем и каждому мое необъяснимое отсутствие. Они
сообщили о моем исчезновении в полицию, где им ответили, что мне больше
двадцати одного года, и я имею право исчезнуть, когда захочу, и что полиция
начала бы меня искать только в том случае, если бы я совершил преступление
или сделался со всей очевидностью его жертвой. В полиции решили, что я от-