"Дик Фрэнсис. Риск" - читать интересную книгу авторавполне достаточно, чтобы больше с койки не падать.
Судя по звукам, доносившимся из внешнего мира, кто-то ставил паруса. На паруснике это было единственно разумным решением. Сверху раздавались треск, хлопки и неразборчивые возгласы, и все это меня ни капли не волнова- ло. Казалось довольно странным, что кому-то взбрело в голову в такое время окатывать палубу водой из ведер, пока меня не осенило, откуда взялись эти равномерные тяжелые удары: большие волны с грохотом захлестывали нос. Весь- ма разумно, что люк задраили наглухо. Никогда и ничего в своей жизни я не желал более страстно, чем ощутить под ногами теплую, твердую, сухую землю. Я полностью утратил ощущение времени. Жизнь превратилась в сущий кош- мар, которому, похоже, не было конца. Я бы с радостью выпил воды, но, во-первых, не мог собраться с силами, чтобы встать и поискать ее, а вовто- рых, боялся разлить ее в темноте. Я по возможности не двигался: стоило при- поднять голову, как на меня накатывал очередной жестокий приступ тошноты, и в результате я снова страдал на коленях над унитазом. Если я даже успею проглотить воду, она тотчас выльется обратно. Появился моряк и приоткрыл люк: не слишком широко, но вполне доста- точно, чтобы впустить в каюту немного тусклого света пасмурного дня и струю свежего воздуха. Он явно не хотел, чтобы я задохнулся. Снаружи шел сильный дождь, а может, это были морские брызги. Я видел, как ярко блестела его желтая штормовка, и крупные капли залетали в узкую щель. До меня донесся его крик: - Хочешь есть? Я апатично лежал, не отзываясь. Он снова закричал: - Махни рукой, если с тобой все в порядке. помахал рукой. Он пробормотал что-то похожее на "шторм" и вновь захлопнул люк. Проклятие, куда же мы плывем, если ухитрились нарваться на шторм, с горечью подумал я. В Атлантику? И зачем? На ум пришла старая поговорка о морской болезни: "В один миг вы боитесь умереть, а в следующий боитесь, что останетесь жить". В течение многих часов, пока длился шторм, я жалобно сто- нал, уткнувшись в подушку, испытывая неслыханные муки от малейшего движе- ния. Я очнулся от счастливого забытья- очередное пробуждение в полной темноте. Что-то изменилось, мелькнула смутная мысль. Наверху все также свиреп- ствовала буря, нос корабля с грохотом врезался в волны, и потоки воды зах- лестывали палубу. Точно так же натужно скрипел такелаж и хлопали наполнен- ные ветром паруса. Но со мной, во мне, произошли перемены. Я глубоко вздохнул с облегчением. Тошнота проходила, отступая медлен- но, словно отлив, и это значило, что я начал привыкать к чуждой окружающей среде. Я полежал некоторое время, просто наслаждаясь покоем, постепенно приходя в нормальное состояние, что казалось уже забытой роскошью. Но вско- ре место прежних заняли новые насущные проблемы: жажда, голод, усталость и тягостная головная боль, которая, как я предполагал, явилась следствием обезвоживания и недостатка свежего воздуха. Горечь во рту, зудевший, зарос- ший щетиной подбородок. Пропотевшая одежда и ощущение, будто ее не меняли в течение месяца. Но хуже физических неудобств был душевный разлад. Смятение имеет свои преимущества. Ясность рассудка совсем не приносит облегчения. Ко |
|
|