"Дик Фрэнсис. На полголовы впереди" - читать интересную книгу автора

что, если мы сможем избавиться от Филмера, это того стоит.
Я посмотрел на озабоченное лицо Миллингтона и медленно произнес:
- Может быть, вы или генерал знаете о планах Филмера на эту поездку
что-нибудь такое, чего мне не сообщили?
- Когда он мне про это рассказал, - отвечал Миллингтон, не поднимая
глаз от своих пирожков, - я задал ему тот же самый вопрос. Он не ответил.
Сам я ничего не знаю. Я бы сказал вам, если бы знал.
"Может, и сказал бы, - подумал я. - А может, и нет".
На следующий день, во вторник, я поехал на север, в Ноттингем, зани-
маться обычным нелегким делом - целый день болтаться на скачках без всякого
определенного занятия.
Я уже купил кое-что из одежды, новый чемодан и более или менее уложил
вещи: на следующее утро мне предстояло отправиться в путь. Уснувшая было
страсть к путешествиям, которая семь лет гоняла меня с места на место, про-
будилась вновь и не давала мне покоя. Мне пришло в голову, что если уж Мил-
лингтон боится меня потерять, то ему не так страшен Филмер, как эта моя
прежняя непреодолимая тяга куда-то ехать, ехать и ехать, мое нетерпеливое
желание посмотреть, что там, за следующим поворотом.
Я подумал, что теперь имею возможность удовлетворять эту свою страсть
на уровне пятизвездочных отелей, а не с рюкзаком за плечами, ездить в лиму-
зинах, а не на автобусах, питаться изысканными блюдами, а не хот-догами и
жить в курортных городах, а не в пыльных захолустьях. Не исключено, что не-
которое время - а может быть, и довольно долго - это доставляло бы мне удо-
вольствие, но в конце концов, чтобы не утратить чувства реальности, мне все
равно пришлось бы расстаться с этой лавкой кондитера и заняться каким-ни-
будь делом, не откладывая его снова и снова до тех пор, пока я не потеряю
вкус к простому трудовому хлебу.
В тот день я надел - может быть, в знак уважения к простому трудовому
хлебу - изрядно поношенную кожаную куртку и матерчатую кепку, на шее у меня
висел бинокль-фотоаппарат, в руке была программка. Я бесцельно слонялся
поблизости от весовой, где взвешивали жокеев, и смотрел, кто входит и кто
выходит, кто с кем разговаривает, кто выглядит озабоченным, кто довольным,
а кто обозленным.
Из весовой вышел один подающий надежды молодой ученик жокея в обычной
одежде, а не в скаковой форме. Некоторое время он стоял озираясь, как будто
кого-то ждал. Потом его взгляд на ком-то остановился, и я посмотрел, кто
привлек его внимание. Это был один из штатных распорядителей Жокейского
клуба, который сегодня олицетворял здесь власть. Тот болтал с двумя вла-
дельцами лошадей, заявленных на сегодняшнюю скачку, а через несколько минут
приподнял шляпу, приветствуя проходившую даму, и не спеша пошел к площадке
для парадов.
Ученик жокея спокойно проводил его взглядом, потом снова начал ози-
раться вокруг. Не обнаружив ничего такого, что могло бы вызвать у него бес-
покойство, он направился в сторону трибуны, откуда наблюдали за скачками
жокеи, догнал какого-то молодого человека и обменялся с ним на ходу нес-
колькими словами. У трибуны они расстались. До сих пор я следил за учеником
жокея, но теперь решил оставить его в покое и пойти за этим молодым челове-
ком. Он направился прямо к месту перед трибуной, отведенному для букмеке-
ров, и, миновав нескольких из них, подошел к Колли Гудбою, который выкрики-
вал предлагаемые ставки, стоя на небольшом возвышении размером с ящик