"Кристофер Фаулер. Комната воды ("Темный аншлаг" #2) " - читать интересную книгу автора

Открывая двери

К утру вторника от слепящего сияния долгого сухого лета осталось одно
воспоминание: температура упала, а полупрозрачная оболочка дождя окутала
город серебристой прохладой. Потрескавшаяся земля между камнями мостовой
размягчилась. С машин и листьев смыло бледную лондонскую пыль. Внутренние
сады домов утратили опаленную серую сухость, приобретя насыщенный, влажный
зелено-бурый оттенок. Воздух был настолько влажным, что древесина
распрямлялась, а известняк оседал, и дома с удовольствием возвращались в
привычное для них состояние сырости. Дождь просачивался сквозь
потрескавшийся бетон, в самую глубь неровных залежей лондонской глины,
сквозь гравий, гальку и танетский[10] песок, сквозь беспредельную толщу
мела, вплоть до кремнистой сердцевины и окаменелых слоев, покрывающих корой
низину, образованную шестью великими холмами города.
Работающие лондонцы едва ли заметили это магическое преображение.
Детективу-констеблю Бимсли и детективу-сержанту Лонгбрайт потребовалось
совсем немного времени, чтобы собрать информацию о десяти домах по
Балаклава-стрит и строениях, примыкающих к дому миссис Сингх. Лонгбрайт
решила поработать на выезде, поскольку ее стол все еще находился в процессе
сборки: в комплекте оказалось слишком мало креплений. Покуда ее коллеги
дружески пререкались, Дженис вооружилась разработанным по последнему слову
техники электронным блокнотом Мэя и поспешила на улицу. Ей по-прежнему
нравилось работать вне офиса, поскольку она нуждалась в общении с людьми, а
физическая активность поддерживала ее в тонусе. Между тем дождь очищал
кислотный городской воздух, возвращая ему первозданную свежесть.
Лонгбрайт и раньше работала с обладателем бычьей шеи констеблем Бимсли,
и его общество ей нравилось. Он был необыкновенно способным офицером, хотя и
очень неуклюжим, с плохой координацией и неверным ощущением пространства, но
при этом не лишенным своеобразной грации падающего дерева. Эти черты Бимсли
сразу же расположили к нему Лонгбрайт. Под его бейсбольной кепкой почти
наверняка скрывался синяк.
Дженис пришло в голову, что у всех, кто в конце концов оказывался в
одной упряжке с Брайантом и Мэем, был какой-нибудь физический или умственный
недостаток, мешавший им нормально сотрудничать с коллегами из других
отделов. Освальд Финч, к примеру, служил патологоанатомом со дня основания
отдела. Он не был строгим приверженцем устава, доверял своему природному
чутью, был рассудочен, осторожен и склонен слегка занижать ожидаемый эффект,
но никто, кроме Брайанта, не хотел иметь с ним дела, потому что Финч походил
на викторианского плакальщика и от него за версту несло дешевым лосьоном, с
помощью которого он пытался заглушить зловоние смерти.
- А та последняя женщина, Колин, - неужели было необходимо выслушивать
ее рассказы о походе за покупками? - спросила Лонгбрайт, так и не познавшая
радостей шопинг-терапии, поскольку всегда была на мели. Большая часть ее
одежды, приобретенная в магазинах для экономных женщин, была еще
шестидесятых годов и придавала сержанту вид потасканной старлетки. Умная и
жесткая, Лонгбрайт отпугивала мужчин откровенной чувственностью, которую так
и не научилась обуздывать.
- Их нужно выслушивать до конца, сержант. Этому научил меня мистер
Брайант. Самую важную информацию получаешь, когда они думают, что ты уже