"Мишель Фуко. Theatrum philosophicum" - читать интересную книгу автора

* * *

Другую сторону платонизма занимают стоики. Прослеживая то, как Делез
рассуждает об Эпикуре, Зеноне, Лукреции и Хрисиппе, я вынужден был сделать
вывод, что методика его анализа носит строго фрейдистский характер. Он вовсе
не стремится - под барабанный бой - к великой Репрессии Западной философии;
он лишь отмечает, как бы походя, ее оплошности. Он указывает на ее разрывы,
бреши, те незначительные малости, которыми пренебрегал философский дискурс.
Он тщательно восстанавливает едва заметные пробелы, хорошо понимая, что они
заключают в себе фундаментальную небрежность. Благодаря упорству нашей
педагогической традиции мы привыкли отбрасывать эпикурейские симу-лякры как
нечто бесполезное и пустое; а знаменитая борьба стоицизма, которая велась
вчера и возобновиться завтра, стала школьной забавой. Делез действительно
здорово скомбинировал эти очень тонкие нити и поиграл, на свой манер, с этой
сетью дискурсов, аргументов, реплик и парадоксов, - с теми элементами,
которые столетиями циркулировали в средиземноморских культурах. Мы должны не
презирать эллинистическую путаницу или римскую банальность, а вслушаться в
то, что было сказано на великой поверхности империи; мы должны быть
внимательными к тому, что происходило тысячи раз, что рассыпано повсюду:
сверкающие битвы, убитые генералы, горящие триремы, отравившиеся королевы,
победы, неизменно ведущие к новым переворотам, нескончаемое типовое
Действие, вечное событие.
Для рассмотрения чистого события прежде всего должен быть создан некий
метафизический базис[7]. Но мы должны согласиться с тем, что таковым не
может быть метафизика субстанций, служащих основанием для акциденций; не
может это быть и некой метафизической когеренцией, которая помещает эти
акциденции в переплетающиеся связи причин и эффектов. Событие - рана,
победа-поражение, смерть - это всегда эффект, полностью производимый
сталкивающимися, смешивающимися и разделяющимися телами, но такой эффект
никогда не бывает телесной природы; именно неосязаемая, недоступная битва
возвращается и повторяется тысячи раз вокруг Фабрициуса, над раненым князем
Андреем. Оружие, поражающее тела, образует бесконечную бестелесную битву.
Физика рассматривает причины, но события, возникающие как их эффекты, уже не
принадлежат физике. Давайте вообразим стежкообразную каузальность: поскольку
тела сталкиваются, смешиваются и страдают, они создают на своих поверхностях
события - события, лишенные толщины, смеси и страсти; поэтому события более
не могут быть причинами. Они образуют между собой иной род
последовательности, связи которой происходят из квази-физики бестелесного -
короче, из метафизики.
События требуют также и более сложной логики[8]. Событие - это не некое
положение вещей, не нечто такое, что могло бы служить в качестве референта
предложения (факт смерти - это положение вещей, по отношению к которому
утверждение может быть истинным или ложным; умирание - это чистое событие,
которое никогда ничего не верифицирует). Троичную логику, традиционно
центрированную на референте, мы должны заменить взаимосвязью, основанной на
четырех терминах. "Марк Антоний умер" обозначает положение вещей; выражает
мое мнение или веру; сигнифицирует утверждение; и, вдобавок, имеет смысл:
"умирание". Неосязаемый смысл, с одной стороны, обращен к вещам, поскольку