"Мишель Фуко. Theatrum philosophicum" - читать интересную книгу автора

тело-организм связывается с миром через сеть первичных сиг-нификаций,
возникающих из восприятия вещей, тогда как, согласно Делезу, фантазмы
образуют непроницаемую и бестелесную поверхность тел; и из такого процесса -
одновременно топологического и жестокого - прорисовывается нечто, что ложно
выдает себя за некий центрированный организм и что распределяет на своей
периферии нарастающую удаленность вещей. Однако и это более существенно.
Логику смысла следует рассматривать как самый смелый и самый дерзкий из
метафизических трактатов - при том основном условии, что вместо упразднения
метафизики как отрицания бытия, мы заставляем последнюю говорить о
сверх-бытии. Физика: дискурс, имеющий дело с идеальной структурой тел,
смесей, реакций, внутренних и внешних механизмов; метафизика: дискурс,
имеющий дело с материальностью бестелесных вещей - фантазмов, идолов и
симулякров.
Конечно же, иллюзия - источник всех трудностей в метафизике, но не
потому, что метафизика по самой своей природе обречена на иллюзию, а потому,
что в течение очень долгого времени иллюзия преследовала ее, и потому, что
из-за своего страха перед симулякрами она была вынуждена вести охоту на
иллюзорное. Метафизика не иллюзорна - она отнюдь не только разновидность
этого специфического рода, - но иллюзия является метафизикой. Именно продукт
специфической метафизики обозначает разделение между симулякром, с одной
стороны, и изначальной и совершенной копией, - с другой. Существовала
критика, чьей задачей было выявлять метафизическую иллюзию и устанавливать
ее необходимость; однако, метафизика Делеза инициирует необходимую критику
деиллюзионизации фантазмов. На этой основе проясняется путь для продвижения
эпикурейской и материалистической серий, для поиска их сингулярного зигзага.
И этот путь, вопреки себе самому, вовсе не ведет к некой стыдливой
метафизике; он радостно ведет к метафизике - метафизике, свободной от своей
изначальной глубинности так же, как и от высшего бытия, но кроме того еще и
способной постигать фантазм в его игре поверхностей без помощи моделей, -
метафизике, где речь идет уже не о Едином Боге, а об отсутствии Бога и
эпидермической игре извращения. Мертвый Бог и содомия - таковы отправные
пункты нового метафизического эллипса. Там, где естественная теология
содержала в себе метафизическую иллюзию, и где эта иллюзия всегда была более
или менее связана с естественной теологией, метафизика фантазма вращается
вокруг атеизма и трансгрессии. Сад, Батай и те, кто пришли после, ладонь,
повернутая в жесте защиты и приглашения, Роберта.
Более того, такая серия освобожденных симулякров активируется, или
имитирует саму себя, на двух привилегированных сценах: на сцене
психоанализа, который в конечном счете следует понимать как метафизическую
практику, поскольку он занимается фантазмами; и на сцене театра, который
множественен, полисценичен, одновременен, разбит на отдельные действия,
отсылающие друг к другу, и где мы сталкиваемся - без намека на представление
(копирование или имитацию) - с танцем масок, плачем тел и жестикуляцией рук
и пальцев. И повсюду в каждой из этих двух новых и расходящихся серий
(попытка "примирить" данные серии, свести их к какой-либо перспективе,
создать некую смехотворную "психодраму" - в высшей степени наивна) Фрейд и
Арто исключают друг друга и вызывают обоюдный резонанс. Философия
представления - философия изначального, первичного, сходства, имитации,
верности - рассеивается; и стрела симулякра, выпущенная эпикурейцами, летит
в нашем направлении. Она рождает - возрождает - "фантазмофизику".