"Мишель Фуко. Интеллектуалы и власть (Избранные политические статьи) " - читать интересную книгу автора

В качестве второго примера можно взять литературу, которой вплоть до
XIX века в значительной степени придавался официальный статус в качестве
опоры общественной морали или средства развлечения. Однако в наши дни
литературное слово полностью от всего этого освободилось и стало всецело
анархическим. Иными словами, между литературой и безумием существует
чрезвычайно любопытное сродство. Ведь литературное слово не подчиняется
правилам обыденного языка. К примеру, оно не подчиняется строгому правилу
постоянно говорить истину, а это значит, что произносящий такое слово не
подчиняется обязанности всегда оставаться правдивым во всем, что он думает
и ощущает. Короче говоря, слова литературы в отличие от слов политики или
науки занимают по отношению к обыденной речи маргинальное положение.


12

Если же брать европейскую литературу, то именно в течение следующих
трех периодов язык литературы стал в особенности маргинальным.

1. В XVII веке он стал ещё более маргинальным, асоциальным, чем был в
Средневековье, поскольку уже рыцарские романы и эпопеи выступали в качестве
разлагающей и оспаривающей общество силы. Это было как в случае "Похвалы
глупости" Эразма Роттердамского и творений Торквато Тассо, так и в случае
елизаветинского театра. А во Франции появилась даже литература, написанная
безумцами. Герцог Бульонский даже приказал за собственный счёт отпечатать
текст, написанный одним безумцем, читая который французы изрядно
потешались.

2. Вторая эпоха настала в конце XVIII или в начале XIX века. Именно
тогда в качестве литературы безумия появляются стихотворения Гёльдерлина и
Блейка, а также творения Раймона Русселя. Причём последний из-за
навязчивого невроза даже лег в психиатрическую лечебницу для того, чтобы
пройти курс лечения у выдающегося психиатра Пьера Жане, но, в конце концов,
всё равно покончил с собой. То, что произведения Раймона Русселя служат
отправной точкой для такого современного автора, как Роб-Грийе, можно
усмотреть даже в том простом обстоятельстве, что именно ему он посвятил
свою первую книгу [2]. Что же касается Антонена Арто, то он просто-напросто
был шизофреником, однако именно он, после того как сюрреализм пришел в
упадок, совершил в поэтическом мире прорыв, открыв новые горизонты.
Впрочем, достаточно вспомнить о Ницше и Бодлере, чтобы убедиться, что для
того, чтобы возделывать новые литературные нивы, нужно либо подражать
безумию, либо действительно стать сумасшедшим.

3. В наше время люди уделяют все больше внимания связи между
литературой и безумием. В конечном счёте и безумие, и литература по
отношению к обыденной речи занимают маргинальное положение и ищут тайну
литературного творчества в прообразе, который являет собою безумие.


13