"Мишель Фуко. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности" - читать интересную книгу автора

основание. Можно было бы сказать, наконец, что он может выступить и как
поспешное обобщение, которое приходится ограничивать и для которого нужно
заново
33
очерчивать более узкую область валидности. Иначе говоря, акт основания
некоторой научности всегда может быть заново введен внутрь той машинерии
трансформаций, которые из него проистекают.
Так вот, я полагаю, что установление дискурсивности всегда гетерогенно
своим последующим трансформациям. Распространить некий тип дискурсивности -
такой, как психоанализ, каким он был установлен Фрейдом,- это не значит
придать дискурсивности формальную общность, которой она первоначально будто
бы не допускала,- это значит просто открыть для нее ряд возможностей ее
приложения. Ограничить эту дискурсивность - это значит на самом деле:
выделить в самом устанавливающем акте какое-то число, возможно небольшое,
положений или высказываний, за которыми только и можно признать ценность
основоположения и по отношению к которым отдельные понятия или теории,
введенные Фрейдом, можно рассматривать производные, вторичные и побочные.
Наконец, по отношению к отдельным положениям из работ этих учредителей
довольствуются тем, чтобы отказаться от каких-то высказываний как
неуместных,- либо потому, что их рассматривают несущественные, либо потому,
что их рассматривают "доисторические" и релевантные другому типу
дискурсивности, никогда не оценивая их при этом как ложные.
Иначе говоря, в отличие от основания науки установление дискурсивности
не составляет части последующих трансформаций, но остается по необходимости
в стороне и над ними. Следствием этого является то, что теоретическую
валидность того или иного положения определяют по отношению к работам этих
установителей, тогда как в случае Галилея или Ньютона, наоборот, валидность
выдвинутых ими положений утверждается как раз относительно того, чем в
34
своей внутренней структуре и нормативности являются физика или
космология. Говоря очень схематично: не произведения этих учредителей
располагаются по отношению к науке и в пространстве, которое она очерчивает,
но как раз наоборот: наука и дискурсивность располагаются по отношению к их
работам как к неким первичным координатам.
Благодаря этому становится понятно, что в случае таких дискурсивностей
возникает, как неизбежное, требование некоего "возвращения к истоку". Здесь
опять же нужно отличать эти "возвращения к..." от феноменов "переоткрытия" и
"реактуализации", которые часто имеют место в науках . Под "переоткрытиями"
я буду понимать эффекты аналогии или изоморфизма, которые, беря в качестве
отправных точек современные формы знания, делают вновь доступной восприятию
фигуру, ставшую уже смутной или исчезнувшую. Я скажу, например, что Хомский
в своей книге о картезианской грамматике переоткрыл некоторую фигуру знания,
которая имела место от Кордемуа до Гумбольдта; хотя, по правде говоря, она
может быть восстановлена в своей конституции лишь исходя из порождающей
грамматики, поскольку именно эта последняя и держит закон ее построения;
фактически речь тут идет о ретроспективном переписывании имевшего место в
истории взгляда. Под "реактуализацией" я буду понимать нечто совсем другое:
включение дискурса в такую область обобщения, приложения или трансформации,
которая для него является новой. Такого рода феноменами богата история
математики. Я отсылаю здесь к исследованию, которое Мишель Серр посвятил