"Сьюзен Форстер. Бесстыжая " - читать интересную книгу автора

ее святилище.
- Ностальгия, - признался Люк, печально улыбаясь. - Я планирую
небольшое семейное воссоединение.
С этими словами он вытащил кассету из аппарата, желая поскорее
завершить этот разговор.
- Я закончил, спасибо.
- Воссоединение? - переспросила она, поправляя очки и внимательно
рассматривая самого Люка и аппарат. - Тогда вы выбрали довольно странное
место. Вы нашли то, что искали?
- Нашел, - заверил ее Люк. - И много чего еще нашел.
- Это нечестно. Джина! Ты обещала ту сказку, которую я захочу! А я
просила про девочку, которая молилась о том, чтобы у нее выросла грудь.
- Ма che, bambina <Да ты что, детка! (итал.).>! Это невозможно! Джина
Морелли, няня, которую наняли во время болезни Саймона для того, чтобы она
ухаживала за девятилетней дочкой Джесси, выкатила глаза на свою
выздоравливающую подопечную.
- Чем тебе не нравится "Красная шапочка"?
- Она мерзкая, вот и все. - Выказав свое полное пренебрежение к книжке,
Мэл откинулась на гору подушек на подоконнике.
- А "Черная красавица"? - спросила Джина, хватаясь за соломинку.
- Мы же договорились, - повторила Мэл. Ее голос после ночного приступа
астмы был тихим и прерывистым.
Джине казалось, что она вступила в сделку с одной из прислужниц
дьявола. Джесси отдала ей четкое распоряжение не выпускать сегодня Мелиссу
из комнаты, но девочка так страдала от своей хронической астмы, что няне
становилось все труднее занять ее. Все утро Мэл ныла, умоляя выпустить ее на
улицу. В отчаянии Джина пообещала развлечь ее любой сказкой, какую она
захочет. Нетрудно было догадаться, что эта юная потаскушка запросит нечто
неприличное.
- Ты прекрасно знаешь эту сказку, - настаивала Мэл. - Там итальянская
девочка раздевается, залезает на крышу и разговаривает с луной.
Джина измученно кивнула.
- Да, я знаю эту сказку, - сказала она. Когда-то в момент слабости она
рассказала ее Мелиссе. Ее порывистая воспитанница в один прекрасный день
заявила, что должна во что бы то ни стало выучить итальянский, и потребовал
ла от Джины рассказать ей про Неаполь, откуда та была родом. В приступе
ностальгии Джина поведала девочке несколько любимых сказок ее матери - в том
числе и эту.
Повернувшись, Мэл подперла подбородок кулаком, глядя на Джину своими
широко раскрытыми бирюзовыми глазами.
- Что сказала девочка луне? Я забыла. Джина тяжело вздохнула, признавая
свое поражение, и поднялась из-за стола, где она собирала "пазл" с
изображением залитого солнцем итальянского виноградника. Подойдя к окну, она
крепко обняла девочку. Джина жалела ее - Мелисса была обречена вести
ограниченную строгими правилами жизнь. Ее желанию вырваться на волю можно
было только посочувствовать. Подобно большинству девятилетних девочек, Мэл
была настоящим сорванцом, жаждущим приключений, поэтому Джине было особенно
тяжело смотреть, как она томится. В глубине души итальянка считала, что
Джесси слишком сильно оберегает свою дочь, будучи ansiosa, беспокойной, как
мать самой Джины. Правда, вслух она никогда об этом не говорила.