"Джеффри Форд. Меморанда ("Клэй" #2) " - читать интересную книгу автора

Пока мы дюйм за дюймом приближались к опушке, откуда-то снова
нарисовался черный пес и, молнией выскочив из кустов, бросился вслед за
нами. Он словно осознал наконец свою аллегорическую сущность в олицетворении
Нищеты. Я старался не думать о шансах на успех и о том, какими коварными
способами меня могут убить. Вместо этого я предпочитал размышлять о Белоу и
его чудовищной жажде власти.


3


Всю ночь я трясся верхом на своей тщедушной лошаденке, поеживаясь от
шороха опавшей листвы и шарахаясь от любой тени. Черный пес время от времени
исчезал, но потом вдруг выскакивал из подлеска справа или слева от дороги и
пробегал меж медлительных ног моего скакуна. Квисмал от этого сразу терялся
и останавливался как вкопанный.
Сперва я нещадно лягал его пятками, чтобы заставить двигаться дальше,
однако с тем же успехом мог бы подпинывать себя самого. В ходе долгих
экспериментов выяснилось, что несколько ласковых слов, сказанных Квисмалу на
ушко, действуют куда лучше насилия. Я шептал ему: "Вперед, мой благородный
конь" - или еще какую-нибудь чепуху в том же роде, и тогда он, пошатываясь,
трогался с места.
Треск сверчков в траве понемногу превратился в подозрительный шепот.
Даже лик полной луны, которой я так радовался в начале пути, приобрел
какое-то зловещее выражение. Мы выехали на поляну, и я поднял голову, чтобы
вглядеться в молочное великолепие ночного светила. Черты лунной физиономии
проступали исключительно четко и показались мне вдруг похожими на лицо
Белоу. Мне представилось, как Создатель стоит на вершине высокой башни,
поворачиваясь на каблуках, чтобы вобрать в себя все жизни ничтожных людишек
из Вено. В этот миг я бы не удивился, пожалуй, увидев в небе гигантский
перст, готовый меня раздавить.
Чтобы унять разыгравшееся воображение, я сделал глубокий вдох, и запахи
леса действительно меня успокоили. В наполнившем мои легкие воздухе я смог
различить ароматы вьющейся змейкой лозы дикого винограда, цветущего
веерохвоста и сочащегося молочком корня ящерного папоротника. Все они были
мне знакомы по ежедневным набегам в лес за лекарственными травами, каждое из
этих растений, высушенное и перемолотое, исцеляло от самых различных
недугов - будь то подагра, сенная лихорадка или приступы меланхолии. И
сейчас одного их запаха оказалось достаточно, чтобы меня исцелить.
Я держался дороги, проложенной в последние годы купцами из Латробии, но
едва рассвело, уговорил Квисмала зайти в подлесок, и мы повернули на
северо-запад, к степям Харакуна. Пес исчез вновь, его было не видно и не
слышно уже больше двух часов, и я возрадовался, решив, что он нашел себе
новую жертву и вместо меня мучает теперь какого-нибудь кролика.
Когда солнце поднялось в зенит, я почувствовал, что ночное путешествие
основательно меня измотало. С удил моего скакуна стекала пена, а с боков -
пот: очевидно, Квисмал нуждался в отдыхе не меньше моего. Когда мы наконец
вышли из леса и добрались до ручья, обозначавшего южную границу степи, я
отыскал огромный раскидистый шемель, склонившийся над самой водой. Я
привязал коня к нижней ветке - так, чтобы тот мог и дотянуться до воды, и