"Теодор Фонтане. Эффи Брист " - читать интересную книгу автора

исповеди вообще не в ее характере. Признание вырвалось у нее так
непроизвольно и неудержимо... А потом вновь прошло. Я придаю этому такое
значение потому, что все произошло вопреки ее желанию и, можно сказать,
исходило из самых глубин ее существа.
- Когда же это было и по какому поводу?
- Это было ровно три недели тому назад. Мы сидели в саду и разбирали
всевозможные мелочи ее приданого, когда Вильке принес письмо от Инштеттена.
Она сунула его в карман, а через четверть часа мне пришлось ей напомнить,
что она получила письмо. Тогда она прочитала его, но без всяких признаков
какого-либо чувства. Признаюсь, мне стало не по себе - настолько не по
себе, что захотелось добраться до сути, насколько это вообще возможно в
подобных делах.
- Совершенно верно, совершенно верно.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Я? Этим сказать... Да не все ли равно. Говори дальше. Я весь
внимание.
- Итак, я спросила ее почти напрямик, что она чувствует. Зная характер
Эффи, я постаралась избежать всякой натянутости и сделать наш разговор по
возможности более непринужденным, и потому спросила полушутя: не было бы для
нее приятней видеть в качестве мужа кузена Бриста, который так усердно
ухаживал за нею в Берлине.
- Ну и...
- Посмотрел бы ты на нее в эту минуту! Ее первым ответом был
уничтожающий смех. Кузен для нее - не что иное, как большой кадет в форме
лейтенанта. А полюбить "кадета" она никогда бы не смогла, не говоря уже о
том, чтобы выйти за него замуж. Потом она перевела разговор на Инштеттена,
которого считает воплощением всех мужских достоинств.
- Ну и как же ты все это объясняешь?
- Очень просто. Несмотря на всю свою бойкость, темперамент и даже
страстность, а может, именно в силу этих своих качеств, она не принадлежит к
тем, кто по-настоящему понимает'любовь или по крайней мере то чувство,
которое можно назвать так с чистой совестью. Если она и говорит о любви с
пафосом и большой убежденностью, то лишь потому, что начиталась о ней как о
чем-то возвышенном, прекрасном, великолепном. Весьма вероятно, что
наслышалась о любви от сентиментальной Гульды и подражает ей. Но глубоких
чувств у нее нет. Возможно, они вспыхнут позже; упаси ее, господи, но пока
ничего нет.
- Так что же есть? Какими чувствами она живет?
- И по моему мнению, и по ее собственному признанию-- честолюбием и
страстью к развлечениям.
- Коли так, я спокоен.
- А вот я - нет. Инштеттен - человек карьеры; я не хочу сказать, что
он карьерист, да он действительно не таков: он слишком благороден. Итак,
Инштеттен - человек карьеры, это удовлетворит честолюбие Эффи.
- Ну вот видишь. Это же хорошо!
- Да, конечно хорошо! Но это полдела. Честолюбие удовлетворено. А ее
страсть к играм и приключениям? Вот что будит во мне сомнения. О постоянных
забавах, которые будут развлекать и волновать ее, обо всем, что побеждает
скуку - этого смертельного врага маленькой проказницы,-- об этом Инштеттен
позаботиться не сумеет. Конечно, скучать он ей не даст: для этого в нем