"Владимир Фомин. Белая ворона (Повесть моей матери) " - читать интересную книгу автора

ухаживания без особенной радости и смотрели на них как на домашних ослов,
которые зачем-то по глупости носят чужие портфели. В душе мы испытывали к
ним презрение как к существам второго сорта только потому, что они были
мальчики, а не девочки.
К тому же у меня уже был настоящий жених. В возрасте четырех лет, когда
мне захотелось убежать из дома, у меня появился утешитель - мальчик 12-13
лет, сын квартирной хозяйки. Он был очень добр ко мне. Я помню, как с
нетерпением ждала его по вечерам из школы, и, когда он приходил, я с
радостным визгом прыгала с печки на его шею и никогда не промахивалась,
подобно тому, как леопард бросается с дерева на свою жертву. Я постоянно
была с ним, когда он был не в школе, а я - не в садике. Но этого было
недостаточно, и мне очень хотелось быть с ним и ночью, то есть спать с ним.
Но злодейка-мама разрешала это только после свадьбы, и я плакала горючими
слезами, так как ждать до свадьбы было очень долго. Он был только жених, но
не муж. Так я его и звала: "Вовака - мой жених", и другие мальчики меня уже
не интересовали.
Но Вовака был далеко, и человека ближе чем Люся у меня не было. Мы были
с ней как один человек, и поссорится нам практически было невозможно.
Никогда больше ни с кем из девушек и женщин мне не было так хорошо, как с
ней. Она была единственной, и эта детская дружба неповторима.
Однако, мы разошлись по моей вине. В седьмом классе Люся заболела. Мама
сказала, что у нее туберкулез, и запретила к ней ходить, чтобы не
заразиться. Я испугалась, зная из книг о смерти некоторых моих героев от
чахотки. К Люсе в течение двух месяцев ходила на дом другая девочка,
приносила задания и помогала Люсе учиться. Туберкулеза у Люси не было, а
было тяжелое воспаление легких, и она выздоровела. После такого моего
предательства я не могла приблизиться к ней, мне было стыдно. Хотя Люся не
высказала мне никаких упреков, и в дальнейшем никогда не напоминала о
случившемся, но между нами пролегла темная полоса, и я хотела поскорее
позабыть о случившемся. Так и произошло.
Пути наши разошлись. Чегановская школа была только семилетней Люся
продолжала обучение в школе рабочей молодежи в Заречном, а я получала
среднее образование в массовой школе в Кинешме, затем в Заволжске. Затем мы
поступили в разные институты и разъехались в разные города - так и
расстались навсегда. А я поняла, что я совсем не то, что о себе думала.
Животный инстинкт самосохранения победил все высокие книжные идеи
самопожертвования ради дружбы. Я осталась животным - тем же животным, из
которого мы все произошли. Дрессировка не делает животное человеком, и страх
наказания - плохой воспитатель. Мои фото "http:atheist4.narod.rusvf06.htm"
Фото Люси "http:atheist4.narod.rusvf07.htm"
Я любила все предметы кроме русского языка. Особенно удавалась
математика. Я не только быстрее всех вычисляла, но иногда даже неожиданно
для учителя решала задачу кратчайшим путем: например, если все решали задачу
в четыре действия, то я решала в три. Чем сложнее была задача - тем больше
она мне нравилась. Я испытывала настоящий кайф, когда упрощая сложное
алгебраическое выражение, отбрасывая ненужное, сводила его к простому и
ясному.
К весне мы уставали от учебы и, когда наступал последний день учебы, мы
отмечали его как праздничный день, рвали свои тетрадки на мелкие кусочки и
пускали их по ветру. За лето успевали досыта нагуляться, и к сентябрю