"Кен Фоллет. Ключ к "Ребекке"" - читать интересную книгу автора

Исмаил пожал плечами. Он понимал дилеммы.
Ахмед поднял чемодан.
- Можно оставить это у тебя?
- Давай. - Исмаил взял у него поклажу. - А кто побеждает в этой войне?
- Соплеменники моей матери. Они похожи на кочевников - гордые,
безжалостные и сильные. Они собираются править миром.
Исмаил улыбнулся.
- Ахмед, ты всегда верил в пустынных львов.
Ахмед вспомнил: еще в школе он узнал, что в пустыне когда-то водились
львы и, возможно, несколько особей сохранились до наших дней, прячась в
горах и охотясь на антилоп, африканских лисиц и диких баранов. Исмаил в это
не верил. Тогда этот спор казался очень важным, и они едва не
перессорились. Сейчас же Ахмед лишь усмехнулся.
- Я все еще верю в пустынных львов, - сказал он.
Двоюродные братья посмотрели друг другу в глаза. С тех пор как они
виделись в последний раз, прошло пять лет. Мир изменился. Ахмед мысленно
отмечал события, о которых он мог бы рассказать: решающая встреча в Бейруте
в 1938 году, поездка в Берлин, участие в Стамбульском перевороте...
Упоминание любого из этих событий ровным счетом ничего бы не сказало его
двоюродному брату, а в это время Исмаил, вероятно, вспоминал события, из
которых состояли те же самые пять лет его жизни. С тех пор как они, еще
мальчиками, вместе совершили паломничество в Мекку, они любили друг друга
страстно, но у них никогда не было общих тем для разговора.
Через минуту Исмаил уже удалялся, унося чемодан в свой шатер. Ахмед
принес немного воды в чашке, открыл сумку, вынул мыло, кисточку, зеркальце
и бритву. Затем он воткнул зеркальце в песок, поправил его и стал
разматывать закрывавшую его лицо повязку.
То, что он увидел в зеркале, заставило его отшатнуться.
Его мужественный и всегда чистый лоб был покрыт язвами. Веки набухли,
а в уголках глаз пролегли резкие складки. Темная борода, покрывавшая его
высокие скулы, свалялась и спуталась, а кожа на большом, с горбинкой носу
покраснела и полопалась. Он раскрыл покрытые волдырями губы и увидел, что
его красивые, ровные зубы потемнели и покрылись пятнами.
Ахмед намылил щеки и стал бриться.
Постепенно лицо стало принимать нормальный облик. Его можно было бы
назвать скорее мужественным, чем красивым, и в моменты наибольшей
отрешенности выражение его лица носило оттенок циничности; теперь же оно
было просто изможденным. В предвкушении этого момента он нес с собой через
всю пустыню маленький пузырек с ароматическим лосьоном, но сейчас не
воспользовался им, так как знал, что жжение будет невыносимым. Ахмед отдал
пузырек маленькой девчушке, которая смотрела, как он бреется, и та убежала
прочь в восторге от полученного подарка.
Он принес сумку в шатер Исмаила и выпроводил находившихся там женщин.
Затем скинул с себя свое походное одеяние и облачился в белую, английского
покроя, сорочку, полосатый галстук, серые носки и коричневый клетчатый
костюм. Оказалось, что ноги у него распухли, и все попытки втиснуть их в
новые, неразношенные туфли вызывали страшную боль. Нельзя было, конечно,
носить европейский костюм с самодельными сандалиями из автомобильной
покрышки, в которых он шел по пустыне. После тщетных попыток влезть в туфли
он сделал в них разрезы своим кривым ножом и надел их, не завязывая