"Уильям Фолкнер. Рука, простертая на воды" - читать интересную книгу автора

{Тут что-то не так, подумал он. Концы не сходятся с концами. Что-то еще,
чего я не заметил, не увидел. А может, что-то еще будет.}
Фургон уже пересекал пыльную пешеходную тропу, направляясь к шоссе; на
облучке сидели двое мужчин, а другие двое ехали рядом на оседланных мулах.
Рука Стивенса повернула ключ, мотор заработал. Быстро набирая скорость, он
обогнал фургон.
Проехав около мили, он свернул на грунтовую дорогу, ведущую обратно в
холмы. Дорога пошла вверх; солнце теперь то появлялось, то исчезало -
кое-где за гребнями холмов уже наступил вечер. Вскоре дорога разветвилась.
На самой развилке стояла выкрашенная белой краской церковь без шпиля, а
вокруг, ничем не огороженные, были беспорядочно разбросаны могилы - одни с
дешевыми мраморными надгробьями, другие только с поребриком из перевернутых
вверх дном стеклянных банок, осколков посуды и битого кирпича.
Стивенс решительно направился к церкви, развернулся и остановил
автомобиль носом к развилке и к дороге, по которой только что приехал, в том
месте, где она закруглялась и исчезала из виду. Поэтому стук колес фургона
донесся до него прежде, чем тот появился в поле зрения, а потом он услышал
шум грузовика. Грузовик быстро спускался с холмов, и не успел Стивенс его
разглядеть, как он уже замедлил ход; он был открытый: с низкими бортами, на
которые кое-как накинули брезент.
У развилки грузовик съехал с дороги, остановился, и тогда Стивенс снова
услыхал стук колес фургона и в сгущавшихся сумерках увидел, как фургон и оба
всадника выезжают из-за поворота, а на дороге рядом с грузовиком стоит
человек, которого он узнал, - Тайлер Болленбо, фермер, женатый, семейный,
слывший самонадеянным и свирепым; уроженец округа, он уехал на Запад,
вернулся, сопровождаемый, словно неким ореолом, молвой о суммах, выигранных
в карты, потом женился, купил землю, в карты больше не играл, но иногда
закладывал свой урожай и на деньги, полученные под закладную, покупал или
продавал хлопок еще на корню, - стоит на дороге возле фургона, возвышаясь в
облаке пыли, и тихим ровным голосом, не жестикулируя, разговаривает с
возницами. Потом рядом с ним появился еще какой-то человек в белой рубашке,
но его Стивенс не узнал и больше на него не смотрел.
Рука его опустилась на ключ зажигания; мотор зарокотал, и машина снова
тронулась. Он включил фары, быстро выехал с кладбища на дорогу и уже почти
миновал фургон, как вдруг человек в белой рубашке вскочил ему на подножку,
что-то крикнул, и тут Стивенс узнал и его - это был младший брат Болленбо,
который много лет назад уехал в Мемфис, где был вооруженным охранником во
время стачки текстильщиков, а последние два-три года скрывался у брата, как
говорили, не от полиции, а от своих мемфисских дружков или деловых
партнеров. Время от времени его имя появлялось в газетных сообщениях о
драках и скандалах на сельских танцульках или пикниках. Однажды двое
полицейских схватили его и посадили в тюрьму в Джефферсоне, где он по
субботам имел обыкновение напиваться и хвастать своими былыми подвигами или
проклинать нынешнее невезение, а заодно и старшего брата, который заставляет
его работать на ферме.
- За кем вы тут шпионите, черт вас побери? - заорал он.
- Бойд, - проговорил старший Болленбо. Он даже не повысил голос. -
Садись обратно в грузовик. - Он не шевельнулся - высокий и хмурый, он
смотрел на Стивенса бледными холодными глазами, лишенными всякого выражения.
- Здорово, Гэвин, - сказал он.