"Уильям Фолкнер. Сарторис (Роман. 1929)" - читать интересную книгу автора

генерала Поупа в ночной сорочке. - Она снова погрузилась в воспоминания о
чем-то далеком, скрытом за розовыми зубчатыми стенами пылающих углей. --
Несчастный, - промолвила она, а потом спокойно добавила: - В пятьдесят
восьмом году я танцевала с ним вальс в Балтиморе. - И голос ее был гордым и
тихим, как флаги в пыли.

Но теперь дверь была закрыта, и свет, едва проникавший сквозь
разноцветные стекла, был окрашен в густые сумрачные тона. Слева от Баярда
находилась комната его внука, та самая комната, где в октябре прошлого года
умерли жена и ребенок его внука. Он помедлил у двери, потом тихонько
отворил ее. Ставни были закрыты, и в комнате стояла немая тишина нежилого
помещения, и он снова закрыл дверь, в рассеянности, свойственной глухим,
тяжелой поступью вошел в свою спальню и по привычке с грохотом захлопнул за
собою дверь.
Он сел, снял ботинки, которые два раза в год изготовляла ему по мерке
фирма в Сент-Луисе, в носках подошел к окну и глянул на свою оседланную
кобылу, которая была привязана к шелковице на заднем дворе, и на поджарого,
как гончая, юношу-негра, в картинной неподвижности застывшего рядом. Из
кухни, которой из этого окна не было видно, то замирая, то нарастая в
бесконечной печали, вливался в ленивую тишину неслышный Баярду голос
Элноры.
Он подошел к стенному шкафу, вытащил потрескавшиеся сапоги для
верховой езды, надел их, притопнув ногами, взял сигару из ящичка на ночном
столике и некоторое время постоял с незажженной сигарой в зубах. Сквозь
сукно брюк рука его нащупала лежавшую в кармане трубку, он вынул ее, еще
раз на нее посмотрел, и ему почудилось, будто он все еще слышит голос
старика Фолза, который снова и снова кричит ему: "Полковник сидел себе там
на стуле, ноги в одних носках положил на перила крыльца и курил эту самую
трубку. Старуха Лувиния сидела на ступеньках и лущила в миску горох к
ужину. В то время каждый и гороху радовался. А вы тоже на крыльце сидели, и
еще к столбику прислонились. Больше никого там не было, одна только ваша
тетушка - та, что жила у вас, когда мисс Дженни еще не приехала. Полковник
отослал обеих девочек к вашему дедушке в Мемфис, еще когда он в первый раз
поехал в Виргинию с тем самым полком, который вдруг переметнулся и
постановил лишить его полковничьего чина. Взял да и лишил его чина - а все
потому, что он не хотел быть запанибрата с каждым встречным и поперечным,
который являлся с краденым ружьем и солдата из себя корчил. Вы, сдается
мне, тогда совсем еще мальчишкой были. Сколько вам тогда стукнуло, Баярд?"
"Четырнадцать".
"А?"
"Четырнадцать! Неужели я должен повторять это всякий раз, когда ты мне
эту дурацкую сказку рассказываешь?"
"Там-то вы как раз и сидели, когда они в ворота въехали и к дому по
аллее поскакали.
Старуха Лувиния выронила миску с горохом да как заорет, но полковник
велел ей заткнуться и скорей бежать за его сапогами да за пистолетами и
вынести их на заднее крыльцо, а вы кинулись на конюшню седлать того самого
жеребца. А когда те янки подъехали и остановились - а остановились они в
точности на том самом месте, где сейчас клумба с цветами, - они не увидели
никого - один только полковник сидел себе, словно отродясь ни про каких