"Уильям Фолкнер. Реквием по монахине " - читать интересную книгу автора

упускающий; наконец под вечер Компсон с треском продрался сквозь последние
кусты куманики, величественным жестом, словно отрекаясь от трона, отер
потное лицо и сказал:
- Ладно, черт побери, заплатим ему.
И они задумались над этим последним ходом; они поняли его серьезность
потому, что Пибоди пытался шутить по этому поводу, хотя каждый знал, что
даже Пибоди не видит здесь ничего смешного:
- Да - только побыстрей, а то он посоветуется с Петтигрю и оценит замок
по фунтам.
- По фунтам? - переспросил Компсон.
- Петтигрю умножал вес замка на триста миль до Нэшвилла. Старый Алек
может начать из Каролины. Это будет пятнадцать тысяч фунтов.
- О, - произнес Компсон. И созвал своих людей, протрубив в охотничий
рог, который один из индейцев носил на ремне вокруг шеи, однако даже тут они
устроили последнее торопливое совещание; Пибоди снова перебил их.
- Кто заплатит? - спросил он. - Скорее всего, Алек потребует по доллару
за фунт, даже если по тарифу Петтигрю он нашел замок в золе своего камина.
Они - Компсон, во всяком случае, - видимо, уже думали об этом; эта
мысль наряду с присутствием Петтигрю, очевидно, и служила причиной того, что
он стремился поскорее отвести всех с этим предложением к Алеку, дабы никто
не посмел отказаться уплатить свою долю. Но Пибоди сорвал этот план. Потный,
разгневанный Компсон мрачно оглядел их.
- Значит, Пибоди, возможно, выложит один доллар, - сказал он. - А
остальные кто? Я?
И тут Рэтклифф, торговец, владелец лавки, нашел решение - столь
простое, столь безграничное в действии, что они даже не удивились, почему
никто не подумал об этом раньше; оно не только разрешало проблему, но
отменяло ее; и не только эту, но и все проблемы, отныне и навсегда, открывая
их взору, словно разорванная завеса, некое блестящее пророчество, обширную,
безграничную панораму Америки: эту землю безграничных возможностей, этот
кладезь, созданные не людьми и не чрез людей, а для них, как в древности
манна небесная, и от человека ничего за это не требовалось, нужно было
только жевать и глотать, поскольку в своей безграничной Всеблагости страна
создаст, произведет, выучит, укрепит и увековечит некую расу тружеников,
предназначенную собирать эту манну и совать кому-то в вялые руки или даже в
рот - всеобъемлющее, безбрежное, без начала и конца отнюдь не лукавство или
хитрость, а благодеяние, неотъемлемое и непреложное, подобно свету, дождю и
воздуху.
- Занесем его в книгу, - Рэтклифф так и сказал - в книгу, а не в
гроссбух, потому что она была единственной вещью подобного рода между
Нэшвиллом и Натчезом, разве что такая же случайно могла оказаться
несколькими милями южнее, в Яло-Буша, первом агентстве по делам племени
чокто, - разлинованная тетрадь в бумажной обложке, наподобие школьной, в
которой постепенно рос заведенный на имя Мохатахи (матриарха чикасо, матери
Иккемотубе и сестры старого Иссетибехи, которая - она умела расписываться,
во всяком случае выводить что-то карандашом или пером, и было решено, по
крайней мере допущено считать это подписью - при переходе царства ее сына к
белым подписывала все документы, по крайней мере придавала им законную силу)
длинный утомительный список товаров, оплачиваемых Соединенными Штатами:
ситца и пороха, виски и соли, нюхательного табака, хлопчатобумажных брюк и