"Уильям Фолкнер. Реквием по монахине " - читать интересную книгу автора

Гоуэн. Нет. Мое дело - сторона. Я даже не был на суде. Даже не возбудил
иска - кажется, это именуется так? Я лишь случайно оказался отцом ребенка,
которого она... Черт возьми, кто называет это выпивкой?

Он швыряет недопитый стакан в миску со льдом, торопливо хватает пустой бокал
и льет туда из бутылки виски. Сперва не издает ни звука, потом вдруг
становится ясно, что он смеется: смех начинается вполне нормально, но почти
сразу же выходит из-под контроля и переходит в истерику, он все льет виски в
бокал, который вот-вот переполнится, но тут Стивенс хватает его за руку.

Стивенс. Перестань. Сейчас же перестань. Хватит.

Отнимает бутылку у Гоуэна, ставит ее, берет бокал и отливает часть
содержимого, оставляя разумную, допустимую дозу, отдает Гоузну. Гоуэн берет,
прекращает безумный смех и приходит в себя.

Гоуэн (с нетронутым бокалом в руке). Восемь лет. Восемь лет и капли не
брал в рот - и вот результат: мой ребенок убит черномазой наркоманкой и
шлюхой, она даже не пустилась в бегство, чтобы полицейский или еще кто мог
ее пристрелить, как бешеную собаку... Понимаешь? Я восемь лет не пил и вот
получил то, что заслуживал. Получил и расплатился. И могу снова пить. А пить
мне теперь не хочется. Понимаешь? Я не хотел того, что заслуживал, но то,
что я уплатил, ничего мне не стоило, не было даже потерей. Вот почему я
смеялся. Это триумф. Потому что я получил то, чего даже не хотел. По
дешевке. У меня было двое детей. Понадобилось лишиться одного, чтобы понять
- мне это ничего не стоила... Полцены: ребенок и повешение черномазой шлюхи
- вот и все, что мне пришлось заплатить за освобождение.
Стивенс. Освобождения не существует.
Гоуэн. От прошлого. От своего безрассудства. Пьянства. Трусости, если
угодно...
Стивенс. Не существует и прошлого.
Гоуэн. Смейся. Только не очень громко, а? Чтобы не тревожить дом... не
тревожить мисс Дрейк... мисс Темпл Дрейк... Конечно, как же не трусость?
Только назови ее для приличия просто перетренировкой. Понимаешь? Гоузн
Стивенс, научившийся в Виргинии пить, как джентльмен, напивается, как десять
джентльменов, берет с собой студентку провинциального колледжа, девицу: кто
знает, может быть, даже невинную, едет в машине на бейсбольный матч в другой
провинциальный колледж, пьянеет больше двадцати джентльменов, сбивается с
дороги, напивается, как сорок джентльменов, разбивает машину, напивается
больше восьмидесяти джентльменов, полностью теряет сознание, а невинную
девицу похищают и увозят в мемфисский публичный дом... (Бормочет что-то
неразборчивое.)
Стивенс. Что?
Гоуэн. Конечно, трусость. Называй это трусостью - к чему нам приличия?
Стивенс. Женитьба на ней - вовсе не трусость. Что...
Гоуэн. Еще бы. Женитьба - чистейшая старая Виргиния. Это уже сто
шестьдесят джентльменов.
Стивенс. Побуждения были вполне джентльменскими. Пленница в публичном
доме; я не совсем разобрал...
Гоуэн (торопливо, протягивая руку к столу). Где твой стакан? Черт бы