"Уильям Фолкнер. Солдатская награда (Роман. 1926) " - читать интересную книгу автора

его: - Подвинься, старая салака! Подвинься, болван стоеросовый. Увы, мой
бедный Йорка, или как его там (это я в театре слышал, понятно? Красивые
слова!), давай, давай! Видишь, к нам приехал генерал Першинг, хочет выпить с
бедными солдатами. - Он обернулся к курсанту Лоу: - Погляди на него, до чего
напился, до чего погряз во грехе.
- Битва при Коньяке, - бормотал сидевший на полу. - Десять убитых. А
может, пятнадцать. А может, сто. Бедные детки, плачут дома: где ты, Алиса?
- Вот именно - Алиса. Куда ты к черту запропастилась? Где вторая
бутылка? Ты что с ней сделал? Бережешь до дому, там в ней плавать будешь?
Человек на полу уже плакал:
- Обидел ты меня. Винишь, что я спрятал закладную на дом? Ну, бери, все
забирай - душу, тело. Насильничай, ты сильнее!
- Погоди, я тебя снасильничаю - отберу бутылку, винный уксус, винный
уксус, - бормотал тот, шаря под сиденьем. Он выпрямился, с торжеством поднял
бутылку. - "Чу! битвы гром и хохот лошадиный! Но им не снять мятежную
главу!" Нет, нет! Вот бы мне посмотреть - как это лошади хохочут. Наверно,
там одни кобылы. Ваше пресветлое высочество, - и он церемонно поднял
бутылку, - соблаговолите благосклонно снизойти и почтить добрых, но
недостойных странников в чужом краю!
Курсант принял бутылку, глотнул, поперхнулся и сразу выплюнул все.
Солдат обхватил его, похлопал по спине.
- Будет, будет, не такая уж это гадость. - И, ласково обняв Лоу за
плечи, он силой воткнул ему в губы горлышко бутылки. Лоу отталкивал бутылку,
отбивался. - Да ты попробуй. Я тебя держу. Ну, пей!
- О ч-черт! - сказал Лоу, отворачивая голову. Заинтересовались и другие
пассажиры. Пехтура успокаивал его:
- Ну, ну, давай. Тебя никто не обидит. Тут одни друзья. Нам, солдатам,
надо крепко держаться друг за дружку, мы же тут в чужой стране. Давай, пей
сразу. Куда ж это годится, выплевывать добро себе под ноги?
- О ч-черт, не могу я, понимаешь?
- Можешь, ей-Богу! Слушай меня: ты думай про цветочки. Думай про свою
бедную седую маму, как она рыдает у калитки, надрывает свое бедное седое
сердце. Слушай, ты думай о том, что приедешь домой и сразу придется искать
работу. Война - это ад, верно? Но если б еще годик повоевать - я стал бы
капралом!
- К черту, не могу!
- Нет, ты обязан! - ласково сказал новый приятель, и вдруг сунул
бутылку ему в рот и наклонил ее.
Положение безвыходное - либо выпить, либо облить всего себя; пришлось
выпить, удержать глоток. Желудок подскочил, застрял в глотке, потом стал
медленно опускаться вниз.
- Ну, вот, разве так уж страшно? Пойми, мне еще жальче, чем тебе, когда
добро пропадает. А газолинчиком оно попахивает, верно?
Желудок у курсанта Лоу болтался, как неприкаянный, словно воздушный шар
на привязи. Курсант ловил воздух ртом, его внутренности скручивал холодный
восторг. Приятель снова сунул бутылку ему в рот.
- Пей сразу! Вклад надо беречь, понял? Жидкость заливала его брюки, от
второго глотка по животу прошла судорога, дивный огонь пронзил тело. Подошел
кондуктор пульмановского вагона и с беспомощным отвращением посмотрел на
них.