"Уильям Фолкнер. Авессалом, Авессалом!" - читать интересную книгу автора

день, когда поднялся на чердак, заколотил за собою двери, выбросил из окна
молоток и так в этом сюртуке и умер. Тогда мисс Роза после завтрака уходила
к себе и возвращалась в ужасающем черном или коричневом шелковом платье,
которое тетка купила ей много лет назад и которое она все еще надевала по
воскресеньям и другим праздникам даже после того, как оно совершенно
износилось, вплоть до того дня, когда отец понял, что тетка больше не
вернется, и разрешил мисс Розе пользоваться одеждой, которую тетка бросила в
ночь своего побега. Затем они садились в повозку и уезжали, причем мистер
Колдфилд предварительно высчитывал из жалованья обеих негритянок плату за
приготовление обеда, который им в тот день не нужно было варить, и (как
думали в городе) также и стоимость вчерашних остатков, которыми им
предстояло кормиться. А потом они целый год туда не ездили. По всей
вероятности, мистер Колдфилд просто не вышел к завтраку в черном сюртуке, и
дни проходили, а он его все так и не надевал, и на этом дело кончилось.
Возможно, теперь, когда внуки выросли, он счел оплаченным лежавший на его
совести долг, тем более что Генри уехал в университет штата в Оксфорд, а
Джудит отправилась даже еще дальше - в стадию перехода от детства к женской
зрелости, став еще более недосягаемой для деда, с которым и прежде виделась
мало, а интересовалась им, вероятно, еще меньше, в то состояние, в котором,
хотя еще и видимые глазу, молодые девушки как бы видны сквозь стекло, куда
до них не доносится даже и голос, и где они (да, и эта девчонка-сорванец,
что бегала быстрее и лазала выше брата, скакала верхом не хуже его, вступала
в драку с ним и с его врагами) пребывают в жемчужном призрачном сиянье и, не
отбрасывая тени, сами тоже его излучают; неуловимые, бесплотные и текучие,
они плывут сквозь этот непостижимый зыбкий туман, но ничего в нем не ищут,
а, словно висящий на плаценте зародыш, безмятежно ожидают, пока могучая
первичная клетка, питаясь и наливаясь материнскими соками, обрастет спиной,
плечами, грудью, бедрами и боками.
Теперь начался период, закончившийся катастрофой, которая заставила
мисс Розу перемениться настолько, что она согласилась выйти замуж за того,
кого с детства привыкла считать людоедом. Это не было переломом характера -
он у нее не изменился. Даже поведение ее ничуть не изменилось. Даже если бы
Чарльз Бон не умер, она после смерти отца, по всей вероятности, рано или
поздно переехала бы в Сатпенову Сотню, а совершив этот шаг, скорее всего
провела бы там остаток дней своих. Но если бы Бон остался в живых и женился
на Джудит, а Генри не пропал без вести, она перебралась бы к ним, только
когда сочла бы это удобным и жила бы в семье своей покойной сестры лишь в
качестве тетки, каковою в действительности и была. Изменился у ней не
характер, хотя прошло шесть или семь лет с тех пор, как она не видела
Сатпена, и к тому же четыре из них она тайком кормила по ночам отца,
скрывавшегося на чердаке от военной полиции конфедератов. В это самое время
она сочиняла героические оды о тех самых людях, от которых отец ее скрывался
и которые расстреляли бы его или повесили без суда, если б им удалось его
найти, и, между прочим, людоед ее детства был одним из них, и даже вполне
достойным (он вернулся домой с наградой за доблесть, подписанной
собственноручно генералом Ли). Лицо, с которым мисс Роза отправилась туда
проводить остаток дней своих, было тем же лицом, которое смотрело на него
через обеденный стол и о котором он тоже навряд ли мог сказать, сколько раз
он его видел, когда или где, и вовсе не потому, что не мог его забыть, а
оттого, что стоило ему отвернуться, как он, по всей вероятности, уже через