"Уильям Фолкнер. Моя бабушка Миллард, генерал Бедфорд Форрест и битва при Угонном ручье" - читать интересную книгу автора

2

А когда настало время на самом деле закапывать серебро, мы опоздали.
После того как все кончилось и кузина Мелисандра с кузеном Филиппом,
наконец, поженились, а отец насмеялся вволю, он сказал, что так всегда
бывает, когда разношерстный сброд, сбившийся вместе в первобытной жажде
безнаказанности, вступает в единоборство с механизмом тирании. Он сказал,
что эти люди всегда проигрывают первые бои, а если противник заметно
превосходит их числом и мощью, стороннему наблюдателю может показаться,
что они проиграют и все остальные битвы. Но они их не проиграют. Людей
нельзя победить, если они так сильно и безраздельно жаждут свободы, что
готовы пожертвовать ради нее всем; достатком, удобствами, душевной
сытостью и прочим и согласны довольствоваться тем, что у них осталось, как
бы мизерно оно ни было; вот тогда сама свобода в конце концов победит
тиранию, так же, как пагубная сила вроде засухи или наводнения может ее
удушить. И даже позже, еще через два года - а мы тогда уже знали, что
проиграли войну, - он все еще так говорил. Он сказал: "Я этого не увижу,
но увидите вы. Вы увидите это в следующую войну и во все будущие войны,
когда Америке придется воевать. На переднем крае во всех сражениях будут
стоять люди с Юга; иногда они даже будут вести других в бой, помогать тем,
кто нас победил, защищать ту самую свободу, которую, как казалось нашим
противникам, они у нас отняли". Так и случилось: через тридцать лет
генерал Уилер [Уилер Джозеф (1836-1906) - генерал войск Конфедерации,
впоследствии командовал кавалерией США при вторжении на Кубу во время
испано-американской войны 1896 г.], которого отец назвал бы отступником,
командовал армией на Кубе, а старый генерал Эрли [Эрли Джабл Андерсон
(1816-1894) - один из руководителей вооруженных сил Конфедерации] назвал
его в кабинете у ричмондского редактора не только отступником, но и
отцеубийцей; он сказал: "Я хотел бы прожить свой век так, чтобы после
смерти снова встретиться с Робертом Ли, но так как хорошо прожить жизнь я
не сумел, я хотя бы порадуюсь на то, как дьявол подпаливает синий мундир
на Джо Уилере".
Мы не успели. Мы не знали, что янки уже в Джефферсоне, а тем более, что
они в какой-нибудь миле от Сарториса. Они никогда не приходили помногу.
Тогда ведь у нас не было ни железной дороги, ни такой реки, чтобы по ней
могли плавать большие суда, да если бы они сюда и дошли, в Джефферсоне им
не на что было позариться, ведь все это случилось раньше, чем отец довел
их до того, что генерал Грант издал приказ, где за поимку отца была
назначена награда. Мы уже привыкли к тому, что идет война. Мы относились к
ней, как к чему-то постоянному, установившемуся, вроде как железная дорога
или река; она двигалась на восток от Мемфиса вдоль железнодорожных путей,
а на юг вдоль Миссисипи к Виксбергу. Мы наслушались рассказов о том, как
янки грабят; большинство людей вокруг Джефферсона тоже готовились
побыстрей закопать серебро, хотя я не думаю, чтобы кто-нибудь так в этом
практиковался, как мы. Но ни у кого из тех, кого мы знали, не было даже
родственников, которых бы ограбили, и я не думаю, чтобы и Люций ждал
прихода янки.