"Уильям Фолкнер. Моя бабушка Миллард, генерал Бедфорд Форрест и битва при Угонном ручье" - читать интересную книгу автора

Вернее, он никак не показывал, что об этом думает, а если что и говорил,
Лувиния не считала нужным морочить этим бабушке голову. Бабушка сама им об
этом напоминала, особенно Филадельфии, особенно в те вечера, когда мы
стояли, как скакуны у барьера, глядя на бабушкины руки в ожидании хлопка.
Каждый из нас точно знал, что делать. Я отправлялся наверх за
бабушкиной золотой шляпной булавкой, зонтиком с серебряным набалдашником и
воскресной шляпой с перьями, - свои серьги и брошку она давно переправила
в Ричмонд, - а потом шел в комнату отца, за его щетками, оправленными в
серебро, и после того, как кузина Мелисандра поселилась у нас, - за ее
вещами, потому что раз, когда бабушка разрешила кузине Мелисандре нам
помогать, та притащила вниз все свои платья. Ринго шел в гостиную за
подсвечниками, за бабушкиной лютней и за медальоном бабки по отцу, которая
жила в Каролине. Потом мы бегом возвращались в столовую, где Лувиния и
Люций уже почти опорожнили буфет, а бабушка стояла, не сводя глаз с
циферблата и с сундука, держа руки наготове, чтобы хлопнуть в ладоши;
потом она хлопала, и мы с Ринго, завернув в погреб, чтобы схватить лопаты,
бежали в сад, сметали ветки, траву и крест-накрест положенные палки,
открывали яму и стояли наготове в ожидании остальных: впереди шла Лувиния
с фонарем, за ней Джоби и Люций с сундуком и рядом с ним бабушка, а сзади
следовали кузина Мелисандра с Филадельфией (в тот единственный раз вместе
с ними шел, смеясь, и отец). Но в первую ночь кухонных часов в сундуке не
было. Их несла в руках бабушка, а Лувиния держала фонарь так, чтобы
бабушка могла следить за стрелками; бабушка заставила нас опустить сундук
в яму, накидать туда снова земли, разровнять ее, снова прикрыть сверху
ветками и травой, а потом опять выкопать сундук и отнести назад в дом.
Однажды ночью нам даже показалось, что всю зиму и все лето мы только и
делали, что стаскивали сундук с чердака, складывали в него серебро, несли
сундук к яме, раскрывали ее, потом закрывали снова и, повернувшись, тащили
сундук назад, в дом, вынимали серебро и клали его назад, туда, откуда
взяли, - в ту ночь мы все так подумали, не знаю уж, кому первому пришло
это в голову, может быть, всем сразу. Но, как бы там ни было, часовая
стрелка прошла четыре цифры, прежде чем бабушка хлопнула в ладоши,
приказывая нам с Ринго бежать и открывать яму. Когда остальные пришли с
сундуком, мы с Ринго даже не стали класть на землю последнюю охапку веток
и жердей, чтобы потом лишний раз за ними не нагибаться, а Люций по той же
причине даже не опустил свой край сундука на дно, и, по-моему, одна только
Лувиния знала, что будет дальше, потому что мы с Ринго не видели, что
кухонные часы все еще стоят на обеденном столе. Тут заговорила бабушка. Мы
впервые услышали от нее какие-то слова между приказом Ринго: "Иди, зови
Джоби и Люция", и приказом минут через тридцать нам обоим: "Вымойте ноги и
ступайте спать". Но тут она произнесла вполголоса всего два слова:
"Закопайте его". И мы опустили сундук в яму, а Джоби с Люцием закидали ее
землей, но даже и тогда мы с Ринго продолжали стоять, не трогая веток. И
бабушка сказала так же негромко: "Ну, прикройте яму". Мы опять заложили ее
ветками, а бабушка сказала: "Выкапывайте!" Мы выкопали сундук, снесли его
в дом, положили все вещи назад, откуда взяли, и вот тогда-то я увидел, что
кухонные часы еще стоят на обеденном столе. Все мы ждали, уставившись
бабушке на руки, чтобы она хлопнула в ладоши, после чего мы снова
наполнили сундук, отнесли его в сад и опустили в яму, быстрее, чем когда
бы то ни было.