"Уильям Фолкнер. Моя бабушка Миллард, генерал Бедфорд Форрест и битва при Угонном ручье" - читать интересную книгу автора

- Он говорил "ухлопать" вместо "потратить" и "тягал" вместо "таскал". Но,
наверное, если ты умеешь так воевать, даже бабушке все равно, как ты
разговариваешь.
- Не стану докучать вам подробностями. Да он и сам их не знал. От него
требовалось одно - точно выполнить мой приказ. Уж как только я ему ни
объяснял, что надо делать, - от и до, - с той минуты, как он от меня
уедет, и до той, когда вернется ко мне назад, разве что не нарисовал план
на полах его мундира! Ему было положено войти в соприкосновение с
противником и сразу же отступить. И солдат я дал ему столько, чтобы он не
мог ничего затеять. Долго ему втолковывал, как быстро им отступать, какую
при этом поднять шумиху и даже как ее устраивать. И что, по-вашему, он
сделал?
- Могу сказать, - ответила бабушка. - Вчера в пять часов утра он сидел
верхом на лошади и орал "прощайте" у меня под окном, а весь двор за ним
был забит его солдатами.
- Он разделил свой отряд надвое, половину и в самом деле загнал в
заросли, чтобы они там подняли шум, а вот другую половину - самых что ни
на есть отчаянных дурней - двинул в сабельную атаку на авангард
противника. Ни одного выстрела он не сделал. Оттеснил передовой отряд
прямо в центр основных сил Смита и так его напугал, что Смит, выслав
навстречу свою кавалерию, отошел под ее прикрытием назад, и теперь я не
знаю, я его изловлю или, наоборот, он меня. Начальник военной полиции
вчера вечером наконец-то поймал этого парня. Он, видите ли, вернулся
назад, подобрал остальных тридцать солдат своей роты и уже успел пройти
двадцать миль, подыскивая, на кого бы ему еще напасть. "Хотите, чтобы вас
убили?" - спрашиваю. - "Да не особенно, - он говорит, - но в общем меня
мало трогает, убьют меня или нет". - "Тогда и меня это мало трогает, -
сказал я, - но вы рисковали целой ротой моих солдат". - "А разве они не
для этого вступали в армию?" - спрашивает он. - "Они вступили в военную
организацию, задачей которой является выгодное расходование каждого из ее
участников. Но, видно, вы не считаете меня достаточно ловким торговцем
человеческим мясом?" - "Боюсь сказать, - ответил он, - с позавчерашнего
дня я не очень-то много раздумывал, как вы и другие ведете эту войну". -
"А чем же вы занимались позавчера, что так резко изменило ваши взгляды и
привычки?" - "Частично воевал. Рассеивал силы противника". - "Где?" -
спросил я. - "В имении одной дамы, в нескольких милях от Джефферсона, -
сказал он. - Один из негров звал ее бабушкой, как и белый мальчик.
Остальные звали ее мисс Рози".
На этот раз бабушка смолчала. Она ждала, что будет дальше.
- Ну? - сказала она.
"Я все еще пытаюсь выигрывать сражения, даже если у вас с
позавчерашнего дня пропала к этому охота, - сказал я. - Вот я пошлю вас к
Джонсону в Джексон. Он вас загонит в Виксберг, а там можете вести
единоличные боевые операции сколько вашей душе угодно, хоть днем, хоть
ночью". - "Будь я проклят, если вы это сделаете", - сказал он. А я
ответил: "Будь я проклят, если этого не сделаю".
И бабушка ничего ему не сказала. Совсем как позавчера Эбу Сноупсу, - не
то, чтобы она его не слышала, но словно сейчас было не время обращать
внимание на подобную ерунду.
- И сделали? - спросила она.