"Уильям Фолкнер. Моя бабушка Миллард, генерал Бедфорд Форрест и битва при Угонном ручье" - читать интересную книгу автора

на что не осмелится ни один солдат-южанин, даже бродяга? А вы
отправляйтесь спать, - сказала она нам.
Мы улеглись вдвоем на тюфяк Ринго. Мы слышали топот мула, на котором
уехал Люций. Потом мы снова услышали топот мула и сначала даже не поняли,
что спали и мул уже возвращается, а луна клонится к западу, и кузина
Мелисандра с Филадельфией ушли из сада туда, где Филадельфии будет удобнее
спать, чем на твердой, впивающейся в спину калитке, закрыв фартуком
голову, или где хотя бы будет потише. Потом мы услышали, как Люций ощупью
карабкается по лестнице, но так и не услышали приближения бабушки, потому
что она уже была на верхней площадке и говорила Люцию, чтоб он не так уж
старался не шуметь.
- Говори, - сказала она. - Я не сплю, но по губам читать не умею,
особенно в темноте.
- Генерал Форрест передают с почтением привет, - доложил Люций, - но
сегодня утром к завтраку быть не смогут, потому им надо как раз в это
время задать трепку генералу Смиту [командовал отрядом северян, по
приказанию Гранта захватившим и сжегшим Оксфорд в 1864 г.] у развилки
Толлэхетчи. Если они не уйдут чересчур далеко в другую сторону, когда
покончат с генералом Смитом, то с радостью примут ваше приглашение, будучи
здесь по соседству. И потом они сказали: "Какой молодой человек?"
Бабушка так долго молчала, что можно было сосчитать до пяти. Потом она
спросила:
- Что?
- Он говорит: "Какой молодой человек?"
Тут уж можно было сосчитать до десяти. Мы слышали только, как дышит
Люций. Бабушка спросила:
- Ты вытер насухо мула?
- Да, мэм.
- Отвел его назад на выгон?
- Да, мэм.
- Тогда ступай спать, - сказала бабушка. - И вы тоже, - сказала она
нам.
Генерал Форрест выяснил, какой молодой человек. В этот раз мы тоже не
заметили, что спали, однако тут уж был не какой-нибудь один мул. Солнце
еще всходило, когда мы услышали голос бабушки и спросонок добрались до
окна, и, по сравнению с увиденным, все вчерашнее показалось ерундой. На
этот раз их собралось не меньше пятидесяти, правда, уже в сером; кругом
полным-полно было всадников, во главе с кузеном Филиппом, - он сидел
верхом почти на том же месте, что и вчера, смотрел вверх на бабушкины окна
и опять не видел ни окон, ни чего-нибудь другого. Теперь у него появилась
шляпа. Он тискал ее, прижимая к груди, и был небрит. Вчера он выглядел
моложе, чем Ринго, потому что Ринго выглядит лет на десять старше меня, а
сейчас, когда первые солнечные лучи золотили щетину на его лице, превращая
ее в мягкий пушок, он выглядел даже моложе меня, но лицо у него было
осунувшееся и усталое, словно он всю ночь не спал; было в его лице и еще
что-то: словно он не только не спал эту ночь, но, видит бог, не будет
спать и следующую, если это хоть как-то зависит от него.
- Прощайте, - сказал он. - Прощайте, - потом, круто повернув коня,
пришпорил его и поднял над головою новую шляпу, как вчера поднимал саблю,
после чего вся кавалькада двинулась через цветочные клумбы, лужайку и