"Наум Давидович Фогель. Капитан флагмана " - читать интересную книгу автора

- Вот, выпей две таблетки и поспи. Право, тебе надо поспать. Хотя бы
три-четыре часа.
- Нет. Я пойду. - И она стала вытирать слезы ладонью, всхлипывая, как
ребенок. - Я пойду. Если что случится в мое отсутствие, я никогда не прощу
себе.
- Ладно, иди, - согласился он. - Только умойся и поешь. Ты должна
крепко держаться, хотя бы ради нее. Умойся и поешь.
- Хорошо, я сейчас умоюсь и поем, - всхлипывала она. - Ты прав. Я не
должна распускаться.
Пока она умывалась, он приготовил завтрак - яичницу с ветчиной, масло,
сыр, чашку чаю. Он все мог - и сварить, и постирать, и прибрать в комнатах.
Она постепенно отстранила его от всего этого - мужчина должен быть мужчиной,
а сейчас... Он говорит, что ему просто не доставляло это забот. Что, когда
моешь посуду, хорошо думается. А под звук пылесоса удается даже решить очень
сложный сюжетный ход. Он поставил на стол дымящуюся яичницу, положил нож,
вилку. Сел напротив.
- Не понимаю, зачем ты терзаешь себя, - сказал он.
- Мне кажется, я что-то упустила.
- Ты делаешь все, что можешь. И все вокруг тоже делают, что могут.
Она вздохнула.
- Ну, пожалуйста, успокойся, - попросил он.
- Я уже успокоилась, - сказала она и опять вздохнула. - Я сейчас поем и
пойду. Ты прости, что я совсем тебя забросила.
- Какую, однако, чушь несет человек, когда у него горе, - пожал плечами
Сергей.
Прощаясь, она обняла его и опять заплакала.
- Ну вот, снова...
- Это уже от радости, что ты у меня есть, - произнесла она шепотом. -
Не представляю даже, что было бы со мной, если бы не ты. Тебе не очень
трудно без меня?
- Трудно? Это не то слово. Впрочем, не думай обо мне как о заброшенном.
Я солдат. И мне хорошо работается сейчас. Если бы у тебя было время... - он
замолк. Она понимала, что он хотел сказать.
Он любил вечерами, когда она возвращалась с работы, слушать в ее чтении
свои черновые наброски. Затем он ходил по комнате и говорил, говорил,
энергично жестикулируя, рассуждая вслух, как бы споря с самим собой. Она
слушала молча. Старалась не перебивать, понимала - ему нужно "выговориться".
И при ней это у него получалось особенно хорошо. Она чувствовала, что
сейчас, когда приближается срок сдачи рукописи, когда надо особенно много
работать, ему не хватает ее.
- Я понимаю, Сергей, моя беда - это в какой-то мере и твоя беда.
- Почему в "какой-то мере"? - спросил он.
- Прости, я не так выразилась.
- Мне хорошо работается, - повторил он. - Вчера был Гриша Таранец. Мы с
ним проболтали добрых три часа. Посплетничали немного. Да, знаешь, отрывок
из моего романа газета наша печатать не будет.
- Почему? - удивилась Галина. - Ведь главный редактор читал, и ему
понравилось.
- Он уехал с делегацией в Болгарию на две недели. Его обязанности
исполняет сейчас Романов.