"Наум Давидович Фогель. Капитан флагмана " - читать интересную книгу автора

- Вот кому я не доверила бы такую должность даже временно.
- У него большой опыт работы в газете, великолепное чутье наиболее
важного. А это, согласись, самое главное для редактора.
- Для редактора самое главное быть человеком.
- Быть человеком - очень трудная профессия, - улыбнулся Сергей. -
Впрочем, эту истину хорошо знали еще в древности.
- Ты всегда древнюю мудрость выставляешь, как щит. Я же знаю, что тебя
злит все это. Не может не злить.
- Злит, конечно, - спокойно произнес он.
Она почувствовала, что разговор о Романове тяготит мужа, и потому
спросила.
- А как у Гриши дела?
- Он почти закончил поэму. Прочел мне два отрывка. Неплохо получается.
А третьего дня приходила его Таня. Прочитала мне мои две главы. Она хорошо
читает.
- Ну, как у них?
- С ним любой будет нелегко.
- Любить человека - и приносить ему горе... Не понимаю.
- Он это делает помимо своей воли.
- Ты будто оправдываешь его.
- Нет. Но все равно мне хочется помочь ему. И я это делаю в меру сил
своих. - Он улыбнулся. - Как видишь, дел у меня невпроворот. И поверь, мне
хорошо работается. Сегодня утром, например, я сделал шесть страниц. Это
очень много - шесть страниц. Конечно, мне тебя не хватает, но я все же
хорошо работаю. Когда у тебя появится время, ты убедишься, как хорошо я
работаю сейчас. И не мучай себя попусту. Ведь ты не можешь делать больше,
чем делаешь.
Ему показалось, что она опять заплачет. Он снял с вешалки шляпу,
сказал, что проводит ее немного. Она обрадовалась.
Дома Галина позволяла себе и посетовать на судьбу, но в больнице
держалась крепко. Взяла она себя в руки сразу, как только мать легла к ним в
отделение и Андрей Григорьевич заподозрил опухоль. Она решила держаться так,
будто ничего опасного нет, будто заболевание хоть и тяжелое, но излечимое.
Да, она держалась крепко. Но вчера, когда мать, обессиленная очередным
приступом, сказала каким-то жутким шепотом: "У меня уже нет сил, Галочка...
Надо ли, чтобы это продолжалось?" - Галина похолодела.
- О чем ты?
- Это пытка. Надо ли, чтобы она продолжалась?
У Галины мурашки изморозью пошли по телу. Эти слова она уже слышала
несколько лет назад, когда студенткой впервые пришла в хирургическую
клинику. Там лежал артист Воронин. Он был красив и талантлив. Девчонки не
стеснялись своей влюбленности в него. А после операции... Во время перевязок
на него было страшно смотреть. Рот, глаза, каждая черточка лица - все
кричало о боли, но крика не было, только серебряная трубка в горле хрипела и
клокотала. Галине, когда она увидела это, стало дурно. Потом ее долго рвало.
И это казалось ужасным: ведь она будет врачом и вдруг... Придя в себя, стала
оправдываться:
- Понимаете, девочки, если бы он кричал... Было бы легче. А так...
Ночами его изводила бессонница. Обычные дозы снотворного не помогали.
Их увеличили. Потом еще. А через несколько дней Воронин умер. Накопил