"Жан Флори. Идеология меча (Предистория рыцарства) " - читать интересную книгу автора

paganorum sanguinem fundant" (дабы священники не проливали ни христианской,
ни языческой крови). М. G. H. Epistolae Aevi Karolini VI, 613.

- сакрализации клира, который стоит выше обычного христианина и
подчиняется уже совсем иным нравственным законам, более требовательным к
нему, чем к простым смертным;
- сакрализации крови, которую можно было бы вместе с Ж. ле Гоффом
расценить как "табу"*. Эта двоякая сакрализация привела к противопоставлению
(вплоть до крестового похода и даже до Бернара Клервоского) тех, кто не
может проливать кровь, и тех, кому это дозволено, - до такой степени, что
вскоре тех, кто раньше был солдатом, запретили посвящать в сан: пролитая
кровь как бы лежала на них неизгладимым пятном.**
______________
* Le Goff, J. Metiers licites et metiers illicites / /Pour un autre
Moyen Age. Paris, 1977, p. 93.
** См. на эту тему многочисленные тексты, приведенные Орню: Hornus J.
M. L'excommunication des militaires dans la discipline chretienne / /
Communio Viatorum 3, 1960, и Evangile et Labarum. Op. cit., p. 139.

Это пятно лежит и на мирянах. Для них табу не столь абсолютно, но, тем
не менее, пролитие крови остается моральным проступком. Во всяком случае,
таково мнение большинства, даже если святой Августин считает, что солдат,
получив приказ, может убивать врага со спокойной совестью*, даже если
Афанасий, когда пишет монахам с целью успокоить их на предмет неумышленной
вины, хватает через край, взяв в качестве иллюстрации пример солдата:
убивать запрещено, но истреблять противников на войне - законно и достойно
похвалы**. Все более и более громкая проповедь добродетелей монашеской
жизни - ухода от мира, сексуальной чистоты и ненасилия, изображение этой
жизни как новой формы militia, как мирной и героической замены военной
службы*** не полностью снимают с тех, кто не ведет такую жизнь (мирян), вину
в пролитии крови. Следы этой концепции встречаются в большинстве сборников
канонов и у многих церковных писателей, с которыми мы встретимся позже.
Процитируем здесь лишь пенитенциарий Эгберта, архиепископа Йоркского,
который около 750 г. дает 40 дней наказания тому, кто совершил убийство в
публичном бою - это относится ко всем milites - или по необходимости,
например, отбирая какую-то вещь, которую пытались украсть у ее хозяина****.
Полувеком позже, в начале IX века, у Халитгара Камбрейского мы встречаем
наглядное свидетельство того, как изменилось отношение к человекоубийству:
он устанавливает разные тарифы в зависимости от момента, когда было
совершено убийство, и от лиц, ставших жертвами. Так, за убийство в военном
походе, но без уважительной причины, накладывается покаяние сроком в 21
неделю; если это произошло в мирное время, срок составит 28 недель; наконец,
за убийство ради защиты - себя или близких - покаяние не обязательно, при
желании его можно заменить постом. Отметим, что убийство при исполнении
служебных обязанностей не рассматривается. А ведь это - наиболее частый
случай для milites того времени. Зато убийство мирянина влечет за собой 3
года покаяния, убийство клирика -10 лет*****, убийство на войне остается
виной для законодательства, отражающего, как отмечает Ф. X. Рассел,
щепетильность каролингской эпохи в вопросах войны и убийства.******
______________