"Павел Флоренский. О Блоке (доклад) " - читать интересную книгу автора

Храм есть путь к Богу. Богослужение ведется по 4-й координате глубины -
горе. Храм - лествица Иакова: притвор-храм-алтарь-антиминс-чаша-Св.Тайны-Хри
стос-Отец. Алтарь - пространство неотмирное. Небо от земли - алтарь от храма
должен быть отделен видимыми свидетелями Невидимому - ликами святых. Они -
как видения - возникают на границе видимого и невидимого: они на грани двух
миров - " ангелы во плоти " . Иконостас - грань видимого и невидимого:
агиофания и ангелофания. Иконостас в силу слепоты духовного зрения - дает в
красках то, что мы должны бы узреть перед престолом Божиим - живой лик
свидетелей. Иконостас - костыль духовный для полуслепых, хромых, увечных.
Уничтожить иконы - замуровать окна. Алтарь без иконостаса был бы отделен от
храма глухой стеной и "......" и перестал быть алтарем.

Икона - линия обводящая видения. Икона - окно в этот мир. Окно есть
окно - только если за ним свет. Тогда оно - сам свет, а не отношение к
свету. Как недействующее, оно мертво и не есть окно. Если символ являет
реальность, то он от нее неотделим, иначе он не символ, а лишь чувственный
материал.

Икона - энергия благодати Божией, а если этого прикосновения нет - она
просто доска. Икону надо или неодоценивать, или переоценивать, но не
застывать на ее понимании как " символа-напоминания " только.

...Блок, символист, не мог этого не понимать. Его недооценка нарочита,
искусственна.

В поэме имеется четкое отрицание крещальных отрицаний. Троекратное и не
всегда в поэме мотивированно повторяющееся: " Свобода, свобода, свобода. Эх,
эх, без креста " , мотивируется параллельностью в чине оглашения. " Отреклся
еси сатаны? " - " отрекохся " , и " сочетаешься ли Христу? " - " сочетаюсь "
. В этом понимании поэма - повторение второго крещения, отрицание крещальных
отрицаний, отказ от крещальных стяжаний: креста (Эх, эх, без креста) и
имени.... " и идут без имени святого все 12 вдаль ".

В поэме отчетливо и не обинуясь говорят черти:


Эх, эх, поблуди
Сердце екнуло в груди.
Эх, эх, согреши
Легче будет для души.
Эх, эх, освежи
Спать с собою положи.
Эх, эх, позабавиться не грех.
Запирайте етажи,
Завтра будут грабежи.


Это только перевод на смердяковский язык ивано-карамазовского " все
позволено " , более изысканного раньше: