"Гюстав Флобер. Искушение святого Антония" - читать интересную книгу автора

Он медленно прохаживается в ограде скал
Все порицали меня, когда я покидал свой дом. Мать поникла замертво,
сестра издали делала мне знаки, чтобы я вернулся; а та, Аммонария - дитя,
что я встречал каждый вечер у водоема, когда она пригоняла
буйволов,-плакала. Она бежала за мной. Браслеты на ногах ее блестели в пыли,
а туника, распахнувшись на бедрах, развевалась по ветру. Старый аскет,
уводивший меня, кричал на нее. Наши верблюды продолжали скакать, и больше я
не видал никого.
Сперва я выбрал себе жилищем гробницу одного фараона. Но чары струятся
в этих подземных дворцах, где мрак словно сгущен древним курением
благовоний. Из глубины саркофагов до меня доносился скорбный голос, звавший
меня; а то у меня на глазах оживали вдруг мерзости, нарисованные на стенах,
и я бежал к берегам Красного моря и укрылся в развалинах крепости. Там мое
общество составляли скорпионы, ползавшие среди камней; вверху же, над
головой, в голубом небе непрестанно кружили орлы. Ночью меня раздирали
когти, щипали клювы, касались мягкие крылья, и ужасные демоны, воя мне в
уши, опрокидывали меня наземь. Раз даже люди одного каравана,
направлявшегося в Александрию, мне подали помощь, а затем увели с собой.
Тогда я решил обучиться у доброго старца Дидима. Хотя он был слеп,
никто не знал Писания лучше него. Когда кончался урок, он шел гулять,
опершись на мою руку, Я вел его на Пакеум, откуда виден маяк и открытое
море. Затем возвращались мы через гавань, толкаясь среди людей всяких
народностей, вплоть до киммерийцев, одетых в медвежьи шкуры, и гимнософистов
с Ганга, натертых коровьим пометом. И непрестанно бывали стычки на улицах:
то евреи отказывались платить налог, то мятежники пытались изгнать римлян.
Кроме того, город полон еретиков, приверженцев Манеса, Валентина, Василида,
Ария - и все пристают к тебе, споря и убеждая.
Их речи иногда мне вспоминаются. Как ни стараешься не обращать на них
внимания, они все же смущают.
Я удалился в Кольцим и предался такому великому покаянию, что перестал
бояться бога. Тот, другой, желая стать анахоретами, собрались вокруг меня. Я
дал им устав деятельной жизни, ненавидя сумасбродства гностиков и
мудрствования философов. Со всех сторон осаждали меня посланиями. Издалека
приходили посетить меня.
Тем временем народ истязал исповедников, и жажда мученичества увлекла
меня в Александрию. Гонение прекратилось за три дня перед тем.
На возвратном пути волны народа остановили меня у храма Сераписа.
Правитель, говорили мне, хочет дать последний пример. Посреди портика, белым
днем, нагая женщина была привязана к колонне, и два солдата бичевали ее
ремнями; при каждом ударе все тело ее корчилось. Она обернулась, открыв
рот,- и над толпой, сквозь длинные волосы, закрывавшие ей лицо, мне
показалось, что я узнал Аммонарию...
Однако... эта была выше... и прекрасна... неописуемо!
Проводит руками по лбу.
Нет! нет! не хочу думать об этом!
Другой раз Афанасий призвал меня поддержать его против ариан. Все
ограничилось поношениями и насмешками. Но с тех пор он был оклеветан,
лишился кафедры, бежал. Где он теперь? - Ничего не знаю про то! Никто и не
думает сообщать мне новости! Ученики все меня покинули, Иларион - в их
числе!