"Гюстав Флобер. Искушение святого Антония" - читать интересную книгу автора

Ему было лет пятнадцать, когда он пришел; он обладал умом таким
любознательным, что каждую минуту задавал мне вопросы. Затем слушал
задумчиво,- и все, в чем я нуждался, приносил мне без ропота, проворнее
козленка, да так весело, что рассмешил бы патриархов. Да, то был сын для
меня!
Небо стало красным, земля совсем почернела Под порывами ветра, как
огромные саваны, вздымаются полосы песку и снова падают. В просвете вдруг
проносятся птицы, как бы треугольным отрядом, подобным куску металла, только
края которого трепещут.
Антоний смотрит на них.
Ах! как бы я хотел последовать за ними!
Сколько раз взирал я также с завистью на большие корабли, с парусами,
похожими на крылья, и особенно когда они увозили вдаль тех, кого я принимал
у себя! Что за прекрасные часы мы проводили вместе! как изливались наши
души! Никто так не захватил меня, как Аммон: он рассказывал мне о своем
путешествии в Рим, о катакомбах, о Колизее, о благочестии знаменитых женщин,
еще тысячу разных вещей!.. и я не захотел уехать с ним! Откуда это мое
упорство продолжать подобную жизнь? Я хорошо бы сделал, если бы остался у
нитрийских монахов, раз они умоляли меня. Они живут в отдельных кельях и
вместе с тем общаются друг с другом. По воскресеньям труба сзывает их в
церковь, где висят три скорпиона для наказания преступников, воров и пролаз,
ибо устав у них суров.
Тем не менее, нет у них недостатка и в сладостях жизни. Верные приносят
им яйца, плоды и даже инструменты для вытаскивания заноз из ног. Вокруг
Писпира - виноградники, а у табенцев есть плот, чтобы ездить за провизией.
Но я лучше бы служил моим братьям, будучи просто священником: помогаешь
бедным, совершаешь таинства, пользуешься влиянием в семьях.
Впрочем, миряне не все же осуждены, и только от меня самого зависело
стать... например... грамматиком, философом. У меня в комнате был бы
тростниковый глобус, в руках всегда дощечки, вокруг меня молодежь, а у
двери, как вывеска, подвешен лавровый венок.
Но в этих триумфах слишком много гордости! Лучше быть солдатом. Я был
крепок и смел,- достаточно, чтобы натягивать канаты машин, проходить темными
лесами, входить с каской на голове в дымящиеся города!.. Ничто мне не мешало
также купить на свои деньги должность публикана по сбору пошлин у
какого-нибудь моста; и путешественники рассказывали бы мне всякие истории,
показывая множество любопытных вещей в своей поклаже...
Александрийские купцы плавают в праздничные дни по Канопской реке и
пьют вино из чашечек лотоса под шум бубнов, от которых дрожат прибрежные
кабаки. По ту сторону деревья, остриженные конусом, защищают от южного ветра
мирные фермы. Кровля высокого дома опирается на тонкие колонки, сближенные
как палки решетки; и сквозь эти промежутки хозяин, растянувшись на длинном
кресле, видит все свои поля вокруг, караульщиков в хлебах, давильню, куда
сбирают виноград, быков, которые молотят. Его дети играют внизу, жена
наклонилась обнять его.
В белесой мгле ночи тут и там появляются остроконечные морды с прямыми
ушами и блестящими глазами. Антоний идет к ним. Камешки скатываются, звери
разбегаются. То была стая шакалов.
Один лишь остался, он держится на двух лапах, выгнув дугой спину и
скосив голову, всей фигурой выражая недоверие.