"Алан Флауэр. Симон маг ("Великие маги" #1) " - читать интересную книгу автора

иногда чувствуют, что внутри у них есть душа, и порой задумываются: кто и
зачем дал им эту душу? Таких людей гораздо меньше, и чаще всего они служат
музам - певцы, поэты, художники, ваятели, артисты и математики. Даже став
взрослыми, они продолжают играть. И третьи - самый редкий вид, те, кто
чувствует свою душу и помнит о ней всегда. Из них и получаются великие
пророки, жрецы и маги. Мир для них это книга, которую они не только читают,
но и пишут. Их никогда не забывают ученики и потомки. Только такой человек
может правильно сказать, дать заклинаниям силу. Потому-то меня и приняли
александрийские жрецы, многих других они прогоняли. Богам было угодно, чтобы
я родился магом.
- И что же, если ты родился простым рабом, гончаром или даже поэтом,
тебе никогда не стать магом, ничего нельзя изменить?
- Нет, можно. Все можно изменить - это главная идея магии. Человек
свободен избрать себе судьбу и стать тем, кем желает, даже магом, но это
очень непросто и небыстро и оттого случается крайне редко.
- И к какой породе людей, - спросил дрогнувшим голосом наместник, - ты
отнесешь меня?
- Хоть ты и знатный человек, присланный сюда из Рима вершить закон, у
тебя немало рабов, большой дом и тебя всегда охраняют воины, я вижу, что ты
самый простой, каких большинство. Твоя собственная душа тебе неизвестна, ты
как будто все время спишь. Если ты занят делом, то чувствуешь, что это дело
не твое и вместо тебя его делать мог бы кто угодно. И вряд ли когда-нибудь у
тебя получится сказать хоть одно заклинание так, чтобы случилось хоть одно,
самое маленькое чудо.
Наместник поднялся со своих подушек в полный рост, перевернув амфору с
вином. Его ноздри раздулись, а лицо заблестело от пота. Такой обиды он не
мог простить.
- Вчера я дал тебе пергамент с подтверждением того, что ты римский
гражданин, но сегодня ты сам подписал себе смертный приговор, - задыхаясь от
гнева, прорычал хозяин дома. - Ты говорил, жрецы научили тебя не бояться
смерти, так прими же ее спокойно. Выпей вина, это последнее, что ты сделаешь
в своей жизни по собственной воле, прежде чем тебя уведут.
Симон молча взял свой кубок и сделал глоток. Темная блестящая лужа из
перевернутой наместником амфоры расползалась по комнате, закрывая эллинский
ковер и танцующих на нем юных нимф, но Вараний этого не замечал и в упор
смотрел на Симона. Наместник ждал, что маг испугается. Симон стоял у
открытого окна и глядел в далекое яркое небо. Долетавший с моря ветер едва
шевелил его волосы. И вот он шагнул в окно, даже не обернувшись и ничего не
сказав наместнику. Сделал в воздухе шаг, другой и стал быстро удаляться. С
собой, под хитоном, у него был свиток, подтверждавший его права римского
гражданина. Наверное, этот пергамент можно было получить и другим путем, но
Симон хотел изучить нравы страны, в которую он недавно прибыл, и, беседуя с
Варанием, он многое заметил и узнал.
Маг шел, наступая в пустоту. Потом ветер понес его, и земля, город,
корабли оставались все дальше, внизу. Скоро и отдельных людей, ослов,
деревьев стало уже не различить. А наместник, перепуганно замерший посреди
залитой вином комнаты, следил за тем, как Симон превращается в точку в самом
центре квадратного распахнутого в небо окна.
- Это был только сон, - сам себе со слезами бессилия говорил Вараний, -
пустой сон, и его надо поскорее забыть. Это окно с уходящим магом существует