"Роберт Флэнаган. Черви " - читать интересную книгу автора

выбили его из колеи. Надо было собраться с мыслями, сообразить, [37] что к
чему. Для этого, казалось ему, необходимо припомнить все, что было, увидеть,
в чем же он ошибся, где сделал ложный шаг. И почему все-таки все шло не так,
как следовало бы? Его наставник - отец Матузек всегда учил эго перед сном
вспомнить прошедший день и обязательно подумать о совершенных ошибках. Это
нужно, говорил он, прежде всего для того, чтобы избежать плотского греха в
постели. И Адамчик привык делать это.
Он снова подумал о шутовской молитве, придуманной Магвайром. Может
быть, не стоило тогда молчать? Выступить против. Ведь надо же бороться за
свои убеждения. Так его всегда учили. Да он и сам в это верил. Адамчик
считал себя человеком, уровень которого был выше уровня среднего парня. Он
был добропорядочным гражданином и добрым католиком. Ему даже доверяли в
церковной общине прислуживать у алтаря, и он очень гордился этим, считая,
что искренняя вера как-то выделяет человека из окружающих, особенно в среде
приходской молодежи. А вот здесь у него не хватило храбрости выступить
против Магвайра и всего устроенного им святотатства. Но что он, собственно,
мог сделать? Новобранец ведь обязан повиноваться своему
сержанту-инструктору. Даже уважать его, каким бы он ни был человеком. Таков
служебный долг, святая обязанность солдата. Что сказали бы родители и дядя
Том, особенно дядя Том, если бы его в первый же день отправили из учебного
центра назад домой за то, что он отказался подчиниться приказу, выступил
против законной власти? Да они просто со стыда сгорели бы за него. И не
только они, а и все соседи, знакомые, друзья. Они, безусловно, решили бы,
что он негодный человечишка, абсолютно не приспособлен к военной службе и
поделом вылетел оттуда. "Как дерьмо в консервной банке", - вспомнил он
выражение, которым любил пользоваться Магвайр.
Мысли о доме направили размышления Адамчика в новое русло, настроили
его на грустный лад. Ему захотелось снова очутиться в своей комнате, где
можно было закрыть дверь и даже запереться и, лежа в своей постели, спокойно
размышлять, о чем захочешь.
Он задремал, но спохватился и заставил себя снова открыть глаза, чтобы
все же обдумать возникавшие перед ним проблемы. Однако усталость все больше
сковывала его тело, тупо болели ноги и поясница, не было никаких сил [38]
думать. Ему нужна чья-то помощь, поддержка, участие. Так было всегда в его
жизни. Когда же не было живого помощника пли советчика, выручал молитвенник.
Но это было дома. А тут он за целый день не мог даже разочек взглянуть в
него, не то что почитать внимательно, вдуматься в прочитанное.
Вспомнив о требнике, Адамчик потихоньку вытащил из-под подушки
спрятанные там старые четки. "Может быть, - подумал он, - если я немножко
помолюсь, станет полегче?" Он даже пообещал в душе, что постарается впредь
находить в себе достаточно сил, чтобы отличать добро от зла, и, молча шевеля
губами, принялся читать молитвы, перебирая время от времени горошины четок.
Монотонность повторяемых одно за другим привычных слов успокоила его. Мысли
отошли в глубину сознания, и он вскоре задремал.
Однако через несколько минут что-то будто подтолкнуло его, и он,
проснувшись, сел в постели. Сердце билось учащенно, как в испуге. Адамчик
осмотрелся впотьмах, ничего не увидел, успокоился. Он даже обрадовался, что
не уснул с четками в руках - утром соседи обязательно подняли бы его на
смех. А если бы об этом узнал еще и Магвайр, было бы совсем скверно. Все эти
люди, что окружали его, ужасно грубы и плохо воспитаны. Их рты вечно