"Роберт Флэнаган. Черви " - читать интересную книгу автора

- Да брось ты, Рыжий. Это у него просто работа такая.
- Не знаю. - Адамчик смотрел вверх, угадывая в темноте проступавшие
сквозь матрас контуры тела Уэйта. - Мне кажется, у него не все дома.
- Ты только не делай из этого проблемы. Человек делает свою работу. Вот
и все. Что тут особенного.
Адамчик не ответил. Он лежал, думая о том, что очень хотел бы верить
Уэйту, считающему, что сержант вовсе не садист и тем более не сумасшедший.
Хотел бы, да не мог. Может быть, Уэйт сам устроен по-другому? Не так, как
он. Все ведь может быть. Сам же он воспитан в ином плане. Семья, церковь и
отец Матузек учили его совсем по-другому, требовали, чтобы он умел отличать
добро от зла. И сейчас ему было совершенно ясно, что сержант Магвайр был
олицетворением зла.
Он припомнил слова из катехизиса о том, что человеческое тело - это
всего лишь сосуд для души, сосуд для доброго духа и уже только за это
достойно всяческого уважения. Магвайр же своими поступками осквернял это
убеждение. Он обращался с людьми хуже, чем со скотиной. Или эта дурацкая
молитва о винтовке... Как он смеет превращать святое таинство молитвы в
какое-то [36] посмешище! Неожиданно ему пришла в голову мысль: а
исповедуется ли Магвайр кому-нибудь в том, как он обращается с новобранцами,
что вытворяет в казарме. Да какая там исповедь! Смешно даже говорить. Он и в
церковь-то, наверно, никогда не ходит. Какая может быть церковь для такого
дикого зверя! Настоящее чудовище! Сам зверь и на других смотрит, как на
животных.
Думая о Магвайре, Адамчик вдруг улыбнулся - ему показалась совершенно
нелепой мысль о том, что у штаб-сержанта могут быть товарищи, друзья. Или
тем более семья. Этот Магвайр скорее всего так и родился
сержантом-инструктором. И всю жизнь только и занимается тем, что измывается
над новобранцами в учебном центре, высмеивает их и все то, во что они верят,
что свято и дорого для них.
Уэйт вдруг перегнулся через край койки, поглядел вниз:
- Ты спишь? - спросил он Адамчика.
- Нет. - Адамчик поднял лицо, поглядел туда, откуда доносился шепот.
Лицо Уэйта казалось далеким мутно-белым пятном.
- Хочу спросить тебя, Рыжий. Ты что, действительно все это всерьез
принимаешь? Зря ты это. Ей-богу, зря. И эту твою кличку - Двойное дерьмо
тоже не принимай близко к сердцу. Тут так принято. Обычай такой. У
сержантов. Он же просто старается показать нам, какой он строгий. Вот и
измывается поначалу.
- Откуда ты это знаешь?
- Да мой старший брат служил в морской пехоте. В резерве был. У этих
инструкторов такой закон - измываться над молодыми. Они со всеми так, не
только с тобой или с кем еще.
- Может, и так. Не знаю.
Уэйт повернулся на бок, подбил поудобнее подушку, закрыл глаза. Через
минуту он уже спал.
Адамчик слышал, как в кубрике похрапывали спящие, видел, что Уэйт
наверху тоже уже успокоился, но сам уснуть никак не мог. "Все уже спят
давным-давно, - думал он, - а я все мучаюсь. Надо тоже спать". Он убеждал
себя, и в то же время старался отогнать сон, снова и снова возвращаясь
мыслями к событиям дня. Эти крики, брань, оскорбления и расправы буквально