"Фрэнсис Скотт Фицджеральд. Сама по себе" - читать интересную книгу автора

оборвалось: великолепное зрелище и реакция на недавнее возбуждение
наложились друг на друга, у девушки перехватило дух, и ей снова живо
вспомнился отец. Без единого слова она ушла вниз.
Два дня спустя они с Джорджем Айвзом стояли на палубе, а мимо плыли
гигантские, неуклюжие сооружения Кони-Айленда.
- Что тебе сейчас сказал Барлотто? - спросила она.
Джордж рассмеялся:
- Он повторил то, что я уже слышал сегодня от Барни, только с большей
настойчивостью.
Она испустила стон.
- Он сказал, что ты всем морочишь голову... и что с моей стороны будет
очень глупо считать этот легкий флирт на корабле чем-то серьезным: все они
по очереди были в тебя влюблены, и из этого ни разу ничего не вышло.
- Он не был в меня влюблен, - возразила она. - Просто позволил себе
лишнее, когда мы танцевали вместе, и я его осадила.
- Барни тоже немножко волновался: сказал, что ты ему как дочь.
- Они мне надоели, - выпалила она. - Теперь им кажется, что они меня
любят, только потому, что...
- Потому что видят, как влюблен я.
- Потому что я, по их мнению, заинтересовалась тобой. Два дня назад
никто из них и не думал беспокоиться. Пока я их смешу, все в порядке, но
стоит мне захотеть чего-нибудь своего, как они тут же начинают волноваться и
проявлять заботу. Наверное, Эдди О'Салливан будет следующим.
- Зря я поделился с ними нашим открытием, сказал, что наши дома в
Мэриленде разделяет всего несколько миль.
- Да нет, просто я единственная девушка с приличной внешностью в
восьмидневном рейсе, яблоко раздора в мужской компании. В Нью-Йорке никто из
них обо мне и не вспомнит.
Они были еще вместе, когда на них в ранних сумерках надвинулся город -
высокая белая гряда южного Нью-Йорка, сбегающая вниз, точно пролет
гигантского моста, и снова взмывающая к вершинам в центре, увенчанным
диадемами пенистого света под россыпью звезд. - Не пойму, что со мной
такое, - всхлипнула Эвелина. - Последнее время я все плачу и плачу. Как
будто трагическую роль репетирую.
На палубе заиграл немецкий оркестрик, но под сенью величественного
города марш показался каким-то жалким бренчанием; через несколько минут
музыка смолкла.
- О боже! Это так прекрасно... - ее голос сорвался на шепот.
Если бы он не ехал с ней на юг, их роман, наверное, закончился бы часом
позже, на таможне. И на следующий день, когда они направлялись в Вашингтон,
ее новый друг временно отступил на задний план, а на передний выдвинулся
отец. Джордж Айвз был просто милый американец, привлекательный для нее
физически: с таким приятно немного понежничать в темноте за спасательной
шлюпкой, но и только. У железной решетки на Вашингтонском вокзале, где их
пути расходились, она поцеловала его на прощание и совсем не вспоминала о
нем, пока ее поезд тащился к глинистым, поросшим низкими перелесками
равнинам южного Мэриленда. Прикрывшись ладонями, Эвелина провожала взглядом
погруженные во тьму редкие поселки и разбросанные там и сям огоньки одиноких
ферм. На маленьком полустанке Роктауна ее встретил брат с соседским
"фордом": вся обивка в машине облезла, так что Эвелине стало неловко за свои