"Норман Дж.Финкельштейн. Индустрия холокоста " - читать интересную книгу автора

построили в Берлине национальный музей в память не жертв нацистского
геноцида, а рабства в Америке или истребления американских индейцев.[125]
Создатель музея холокоста писал о нем, что он "очень старался избежать
каких бы то ни было попыток пропаганды, манипуляций впечатлениями и
эмоциями". Но на всех этапах от проектирования до открытия этот музей был
впутан в политику.[126] Этот проект выдвинул Джимми Картер в связи с
предстоявшими президентскими выборами, чтобы успокоить еврейских спонсоров и
избирателей, которые были рассержены признанием президентом "законных прав"
палестинцев. Председатель конференции президентов крупных американских
еврейских организаций раб-би Александр Шиндлер объявил признание Картером
палестинцев людьми "шокирующим". Картер сообщил о планах создания музея во
время визита израильского премьер-министра Бегина в Вашингтон и бурных
дебатах в Конгрессе о намерении правительства продать оружие Саудовской
Аравии. В этом музее высвечиваются и другие политические темы. Так,
замалчивается христианская подоплека европейского антисемитизма, чтобы не
волновать широкие слои избирателей. Затушевываются дискриминационные квоты
иммиграции в США накануне войны, преувеличивается роль США в освобождении
концлагерей и ничего не говорится о широком использовании американцами услуг
нацистских военных преступников по окончании войны. Главное назначение
музея - убедить, что "мы" не можем даже представить себе такие злодеяния, не
то что совершить их. "Холокост противоречит американской морали", - пишет
Майкл Бирнбаум в путеводителе по музею. "То, что он произошел, мы считаем
оскорблением всех главных ценностей Америки". С помощью заключительных сцен,
на которых выжившие евреи сражаются за то, чтобы уехать в Палестину, музей
холокоста ведет сионистскую пропаганду, согласно которой Израиль был
"адекватным ответом на национал-социализм".[127]
Политизация начинается еще до того, как переступаешь порог музея. Он
расположен на площади, носящей имя Рауля Валленберга, которого чтут за то,
что он спас тысячи евреев и умер в советской тюрьме. Другого шведа, графа
Фольке Бернадотта, хотя он тоже спас тысячи евреев, не чтут, так как будущий
израильский премьер министр Ицхак Шамир приказал убить его за его
"проарабскую" позицию.[128]
Но политическая суть музеев холокоста в том, в чью память они созданы.
Были ли евреи единственными жертвами холокоста или других, кого тоже
преследовали нацисты, также следует считать его жертвами?[129] На этапе
планирования музея Эли Визель (вместе с Иегудой Бауэром из мемориала Яд
Вашем) стояли во главе тех, кто настаивал, чтобы он был посвящен
исключительно евреям. Визель, которого слушают как "бесспорного специалиста
по эпохе холокоста", упрямо требовал, чтобы за евреями был сохранен статус
первых жертв. "Как всегда, начали с евреев, - подчеркивал он в типичной для
него манере, - и, как всегда, одними евреями дело не кончилось".[130] Но
первыми политическими жертвами национал-социализма были коммунисты, а
первыми жертвами нацистских массовых убийств - инвалиды.[131]
Наибольших усилий от музея холокоста потребовалось, чтобы оправдать
приоритет геноцида евреев перед геноцидом цыган. Нацисты систематически
истребляли цыган и уничтожили их полмиллиона, что пропорционально
численности этого народа примерно соответствует потерям при геноциде
евреев.[132] Авторы книг о холокосте, такие как Иегуда Бауэр, утверждают,
что цыгане были жертвами геноцида не в такой мере, как евреи. Однако,
известные историки холокоста, такие как Генри Фридлендер и Рауль Хильберг,