"Самуэлла Иосифовна Фингарет. Знак 'фэн' на бамбуке (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Клетку актёр поставил на лаковый столик. Неприметный, как тень,
служитель успел вынести столик на сцену. Место для подноса нашлось у
перил, на полу. Расставшись с вещами, актёр вышел на середину, о чём-то
задумался и вдруг на глазах у всех изменился. Куда подевались юность и
стройная стать? На сцене стоял сгорбленный жалкий крестьянин, и колени у
него ходуном ходили от вечного недоедания.
Зрители рассмеялись. Хоть и сами были такие же бедняки - да разве
нельзя в иной час отвести душу весельем? Вон и надписи на лаковых досках
по краям сцены советовали не грустить. "Пусть нет вкусных яств, будем
есть, что есть", - весело заявляла одна. "Пусть пуст кошелёк, будем
смеяться и петь", - вторила ей другая. Доски с надписями висели вдоль
столбов, на которых держалась крыша.
Актёр на сцене согнулся и двинулся вприпрыжку, смешно подкидывая к
подбородку колени. Гибкие пальцы рук месили тем временем воздух.
- Я его где-то видел, - подумал Цибао.
- Это он землю под рис готовит, - шепнул Гаоэр. - Идёт по колено в
липкой воде и разминает комья руками. Сейчас сажать примется. Потом урожай
соберёт.
Цибао раздражённо дёрнул плечом. Гаоэр замолчал.
Актёр пополз на коленях, поочередно откидывая назад то одну, то
другую ногу. Сто, тысячу, сто тысяч кустиков риса высадил он на ходу. Ох,
как устал бедняга. Выпрямился, обхватил плечи руками. В каждом движении
угадывался определённый смысл, но все вместе движения составляли танец.
Актёр танцевал и когда вскидывал ноги, и когда ползком продвигался по
сцене. Вот он подпрыгнул под самую крышу, вот три раза перевернулся в
воздухе. В знак того, что собрал урожай, взвалил на плечи мешок, которого
на самом-то деле не было, но каждый живо себе представил этот мешок, и
потащил бегом. Бежать пришлось против ветра. Беднягу так и мотало вместе с
его мешком. Дотащил наконец, сбросил на землю, рукавом вытер пот. Теперь
можно передохнуть, подкрепить свои силы. В горшочке оказался варёный рис.
Часть белой рассыпчатой массы переместилась в плошку, осталось достать
палочки для еды... И тут раздался громкий пронзительный писк. Флейта ли
звук оборвала, или пискнула мышь? Во всяком случае, шёлк с клетки взвился
и все увидели небольшого зверька, меньше кошки, с вытянутой горбоносой
мордочкой. Мышь не мышь, соболь не соболь. Разглядеть толком не удалось
даже тем, кто стоял близко. Бурое тельцо закрывал синий плащ с золотой
окантовкой. Низко на лоб была нахлобучена чёрная шапочка из плотного
шёлка. Важный чиновник и только.
Актёр схватил плошку, из почтительности поднял на уровень бровей и
вприпрыжку понёсся к клетке. Не успел он поставить, не успел вернуться к
горшку и сплясать танец радости, как снова раздался писк. Плошка была
пуста, и зверь требовал нового приношения. Зрители расхохотались. "Совсем
как чиновник", - крикнул кто-то.
Актёр снова наполнил плошку, снова поставил в клетку. Зверь в два
счёта слизнул принесённый рис и запищал громче прежнего. Что оставалось
делать? В клетку отправился целиком весь горшочек. Зверь нырнул туда с
головой, наружу осталась торчать только высокая шапка.
Зрители хохотали, били в ладони, подталкивали друг друга локтем. А
актёр вдруг выпрямился, снова стал тонким и стройным, каким вышел на
сцену, приблизился к передним перильцам и запел: