"Самуэлла Иосифовна Фингарет. Знак 'фэн' на бамбуке (Повесть) " - читать интересную книгу автора

серебристо-сером - два лотоса и летняя тучка. Установленный на подставке
флажок с тремя рыбками давал понять, что действие происходит возле воды.
Звенели подвески в высоких причёсках, колокольцами взлетали юбки, открывая
ножки в вышитых туфлях. Взмахи длинных кисейных рукавов рождали
воспоминание о дуновении лёгкого ветерка.
- Смотрите, - не выдержав, прошептал Гаоэр, - на дудке вырезана
голова птицы - вон разинула клюв. И гвоздики на барабане круглые и
выпуклые, ни дать ни взять - птичьи глаза.
- Помолчи, - обернулся Цибао. - Ты всем мешаешь.
Рассказывали, что однажды в старину во дворец императора прилетела
необычная птица. Перья играли ярче, чем радуга, а хвост распадался веером
на двенадцать волн. Птица опустилась на землю, встала перед залом и
принялась кричать, и пока кричала, все время переступала с одной ноги на
другую и покачивала хвостом. Продолжалось так долго. Потом птица улетела.
- Что за знак подала нам небесная гостья? - спросил император у своих
советников.
Но те не сумели ответить. Тогда призвали мудреца.
- Это волшебная птица, - растолковал мудрец. - Называется - Лебедь с
двенадцатью перьями. Крик - это песня, поступь - это танец. Хвост разделен
на двенадцать перьев, как год - на двенадцать лун. Птица хвостом отбивала
ритм.
Так люди узнали, что существует на свете песня и танец, и научились
сами петь и танцевать. Что ж удивительного, что с той давней поры
музыканты чтут волшебную птицу?
Танцовщицы отступили в глубину сцены, продолжая расчерчивать воздух
лёгкой дымкой своих рукавов, и незаметно исчезли.
У перилец появились двое с хлыстами в руках - значит, прискакали
верхом издалека - и заговорили горячо и громко.
Зрителей вокруг сцены столпилось немало. Стоявшие сзади вряд ли могли
расслышать, о чём вёлся спор. Но и без слов все понимали, на чьей стороне
правда. Лицо одного из споривших рассекли широкие красные полосы, и
полоса, проведённая вдоль подбородка, придавала лицу выражение грозной
решимости.
Щёки и лоб другого - в белых разводах. Издавна красный грим отмечал
благородного человека, белый грим метил мерзавца.
Разрисованный красным держался величественно, выбрасывал руку вперёд,
как полководец, ведущий полки в сражение, смотрел открыто и прямо.
Разрисованный белым приподнимал плечи, кривился набок, смотрел исподлобья.
Можно было подумать, что повадки он перенял у обезьян.
Пьесы разыгрывались длинные. Кто не считал своё время на деньги, мог
наслаждаться игрой актёров от полудня до вечернего барабана, оповещавшего
о закрытии рынка. Главное действие то и дело прерывалось исполнением песен
и танцев или сценами, смысл которых лишь отдалённо касался происходящего.
Спорившие ни до чего не договорились и разошлись в разные стороны.
Ударил гонг, привлекая внимание к новому действующему лицу. Служитель
сменил флажок с тремя рыбками на флажок с колосками, в знак того, что
действие перенеслось в поле, и на сцену выбежал юноша с наведёнными вокруг
глаз кругами, почти ещё мальчик, гибкий и тонкий, как ветка ивы. В одной
руке он держал поднос с горшочком и плошкой, в пальцах другой было зажато
кольцо большой птичьей клетки, прикрытой шёлковым ярким платком.