"Самуэлла Иосифовна Фингарет. Знак 'фэн' на бамбуке (Повесть) " - читать интересную книгу автора

в одинаковых розовых юбках и вышитых кофтах цвета лиловой сливы. Прошёл
чиновник в длинном халате, перетянутом жёлтым поясом. У поворота
прогуливался нарядно разодетый молодой человек. Он держал за кольцо
большую вызолоченную клетку, в которой прыгала и щебетала птица.
Вскоре к первому щёголю присоединился второй, очевидно приятель, и
также с клеткой в руках. Брать с собой на прогулку птиц вошло в обычай.
Улица тянулась с севера на юг, кружа и петляя. Южные города не могли
сравниться со строгими городами севера. В Даду улицы были натянуты, словно
струны, и пересекали одна другую под ровным углом. Цзицин разбит на холме.
Улицам приходилось изворачиваться змеями, чтобы взобраться наверх или
сползти с крутизны. Взбирались и сползали ограды, ворота, глухие стены
домов. Поднимавшиеся над оградами черепичные крыши казались летящими из-за
загнутых кверху краёв. Вцепившись в крышу, скалили пасти установленные на
домах невиданные существа - полульвы-полусобаки.
Мир кишел злыми и безобразными духами. Их никто никогда не видел, но
каждый знал, что снуют они непрестанно, норовя заскочить в дом и устроить
всевозможные пакости. Только одно и спасало, что духи умели двигаться лишь
по прямой. Кривизна крыши и экран перед входом вынуждали их повернуть
обратно. Но если нечисть всё же отваживалась на бесчинство и предпринимала
попытку прорваться, то тут львам-собакам полагалось не оплошать. На то и
лепили их с раскрытой ощеренной пастью, для того и устанавливали на
крышах - пусть хватают злых духов, стерегут от нечисти дом.
Каменный мост с резными перилами, переброшенный через канал высокой
дугой, чтоб могли проходить лодки, вывел на Главную улицу, бравшую начало
от городских ворот. И сразу всё изменилось. Прохожих сделалось больше. Они
не прогуливались, а шли торопливо. У многих на плечах висели коромысла с
поклажей. По мостовой грохотали повозки, нагруженные выше краев. Снова
мост - на этот раз перил не было видно из-за лавчонок, лепившихся к
перилам, как птичьи гнезда к скале. В городе мост называли "торгуем
сластями": так много пристроилось здесь торговцев лепёшками, жареными
орехами, яблочной пастилой. Разносчики продавали с лотков варенные на пару
пампушки, пирожки с тёртыми пряностями. Товар расходился быстро. Люди ели,
перекликались, обменивались новостями. Ребятишки вертелись возле торговца
игрушками, лезли под самые ноги. На шесте у торговца, как грозди яблок на
ветке, висели цветные хлопушки, фонарики в пёстрых разводах, шумихи, мячи,
воздушные змеи. Вот было бы радостью заполучить хоть самую маленькую
хлопушку! Взрослых больше привлекали чёрные палатки гадателей, разбитые
сразу же за мостом. За связку монет гадатели предрекут повороты в судьбе,
назначат счастливые дни для сватовства, постройки нового дома или поездки
к родным.
"Золото сторожит золотой пёс. Нужно остерегаться зайца. Третий день
после пятого новолуния благоприятен для служебных выездов, шитья, купания
и стрижки. Наиболее благоприятное время - полдень", - доносилось со
стороны палаток.
Возгласы, крики, конское ржание. Уж не воды ли канала выплеснули весь
этот шум? От канала, вдоль улиц вместо домов, потянулись лавки,
поставленные плотно друг к другу, без щели прохода. Задние пристройки
служили складами и мастерскими, в передних помещениях принимали
покупателей. Чем только не торговал рынок в Цзицине - мясом, зерном,
мебелью, чайными листьями, пряностями и бронзовыми зеркалами, одеждой,