"Генри Филдинг. Амелия" - читать интересную книгу автораюности), я незадолго перед тем видел, как та же самая чаровница возлежала с
распутником в борделе, курила табак, хлестала пунш, изрыгала непристойности, сквернословила и богохульствовала почище распоследней солдатской шлюхи. ГЛАВА 7, в которой мисс Мэтьюз начинает свой рассказ Закрыв дверь изнутри так же тщательно, как она была перед тем заперта снаружи, мисс Мэтьюз поведала нижеследующее: - Вы, наверно, думаете, что я собираюсь начать рассказ с момента вашего отъезда из Англии, но мне необходимо напомнить вам о случившемся ранее. Это событие, конечно, тотчас всплывет в вашей памяти, хотя и тогда и позднее вам, я думаю, было мало что известно о его последствиях. Увы, прежде я умела хранить тайну! Теперь у меня больше нет никаких тайн; моя история стала известна всему свету, а посему бесполезно что-нибудь скрывать. Что ж, так и быть! Вы, полагаю, не будете удивлены... поверьте, мне даже и теперь нелегко вам об этом говорить. Впрочем, вы, я убеждена, слишком высокого мнения о себе, чтобы удивляться каждой одержанной вами победе. Мало кто из мужчин не придерживается о себе высокого мнения... но, пожалуй, лишь очень немногие имеют на то больше оснований. Что и говорить, Вилли, вы были тогда очаровательным малым; да что там, вы и теперь, во всяком случае по мнению некоторых женщин, выглядите не намного хуже, но зато возмужали и телом, и При этих ее словах Бут счел нужным отвесить низкий поклон, скорее всего из учтивости, а мисс Мэтьюз после минутной заминки продолжала: - Вы помните, как однажды в собранье между мной и мисс Джонсон вышел спор, кому из нас стоять в первой паре танцующих? Моим кавалером были тогда вы, а с нею танцевал молодой Уильямс. Не буду останавливаться на подробностях, хотя вы, наверное, их уже давно забыли. Достаточно сказать, что вы нашли мои притязания справедливыми, а Уильямс из малодушия не решился поддержать домогательства своей дамы, которую после этого едва уговорили танцевать с ним. Вы еще сказали тогда (я в точности запомнила ваши слова), что "ни за какие блага в мире не позволили бы себе оскорбить ни одной из присутствующих дам, однако, нисколько не опасаясь задеть кого-либо, считаете себя вправе утверждать, что в целой округе не сыскать такого собранья, на котором бы эта дама (а подразумевали вы вашу покорную слугу) была недостойна стоять впереди всех", и, "появись здесь даже первый герцог Англии, - сказали вы, - в тот момент, как эта дама, стоя в центре залы, объявила свой танец, я не позволил бы ему выступить со своей дамой впереди нее". Эти слова были мне тем более приятны, что втайне я ненавидела мисс Джонсон. Хотите знать причину? Что ж, скажу вам откровенно: она была моей соперницей. Такое признание, возможно, вас удивит, ведь вы, я полагаю, не слыхали, чтобы кто-нибудь за мной ухаживал; и до того вечера мое сердце и впрямь оставалось совершенно равнодушным к кому бы то ни было на свете, но мисс Джонсон соперничала со мной красотой, нарядами, богатством и встречала восторг у окружающих. Мое ликование по случаю одержанной победы столь же трудно передать, как и мое восхищение человеком, которому я была главным |
|
|