"Григорий Филановский. Дочь Атланта ("Знание - сила", 1964, № 12)" - читать интересную книгу автора

заключил каверзную задачу вопросом: за сколько мог бы выполнить всю работу
второй, если б изначала работал в одиночку. "В двадцать восемь дней!" -
крикнул Саша, хватая, наконец, кота за лапу. Точно... "Но как ты узнал
это? Как? - начал я трясти ребенка, вспоминая, как месяц назад в течение
двух вечеров решал эту задачу соседскому отроку (оттого она так
запомнилась). Как?!". "Не знаю", - дернулся Саша, азартно глядя на
довольного кота. "Постой, Саша, ты хочешь конфетку?" "Ладно, какую?
кисленькую? Я шоколадных не люблю". "Вот барин!
Добро - будут самые кислые, но реши-ка, друг, еще парочку..." Я выбрал
так называемые логические задачи: известно, что парикмахер стрижет Вову,
что Леня - друг парикмахера, что Женя с другом катается на мотороллере,
что парикмахер ездит исключительно трамваем и т. д. Спрашивается: как кого
зовут? Саша на минуту уставился в пространство. "Артист - Леня, парикмахер
- Миша, а тот, который ("на мотороллере" давалось с трудом, быстро заменил
- "на роликах") - Вова". Неожиданно спросил: "А где это было?.. Ну,
давайте еще что-нибудь!"...
После манипуляций с часами - с обгоном стрелок и прочих штук, которые
мальчик щелкал, как орешки, одновременно теребя что-то в руках, Саша вдруг
широко зевнул: "Мама, я спать очень хочу". И, уткнувшись ей в плечо,
задремал.
Считанные дни на острове шли ясные, пружинистой лентой. Галя не будила
меня, убегая на работу; мы завтракали с дядей Алешей, затем играли в
шахматы, беседовали о политике, литературе. Галя влетала возбужденная с
мороза, звонко целовала меня, пускалась хлопотать по хозяйству, аппетитно
рассказывала островные новости, даже самые ерундовые, иногда запиналась,
словно боялась при мне о чем-то проговориться...
У нее не было от меня тайн, она была вся наружу, все сокровенное
человека у нее было просто: весело-просто и трагично-просто, как поцелуй и
смерть. И вместе с тем все казалось мне жутко сложно, и добро бы
казалось... Нет, миллиарды клеток мозга не свернешь в логическую задачку н
не схватишь с налету единственными словами - это уже не гигантская сумма
клеток, а душа, перед которой самый дерзкий да остановится в благоговейном
изумлении. Что-то едва ощутимое, как лучик света, замерцает в миллиардах -
и душа объята любовью; встрепенулось - и душа творит; угасло - и она
заживо умирает...
И все-таки внешних тайн у Гали от меня вроде бы не было - если она в
чем-то и лукавила по-женски, то никогда не лгала нарочито. Совершенно
случайно я поймал ее: и открытие секрета заставило ее безутешно
расплакаться. Ну, откуда она могла знать, что среди нескольких книг на
полке меня заинтересует и "Книга о вкусной и здоровой пище"? А я ведь не
раз говорил ей, что журналисты любопытны, как женщины, что если они не
могут знать все, то должны хотя бы стараться знать все. Да, в книге лежала
записка, да, я прочел. А вы бы не прочли, если бы отчетливо было написано:

Коля С.- музыка
Фролов Митя - язык
Перегудова - играет
Оля Лемешко - лепит...

Только Галя пришла, я недоуменно показал ей записку, чем вызвал горючие