"Григорий Филановский. Дочь Атланта ("Знание - сила", 1964, № 12)" - читать интересную книгу автора

Перефразируя старую поговорку, можно сказать: человек предполагает, а
случай располагает. Слепая вера в случай опасна даже для атеиста, и, мне
кажется, человечеству когда-нибудь предстоит борьба с культом случая...
Однажды от Гали пришло письмо. Она сообщала, что на острове прочли мою
заметку о Витьке, что председатель повесил вырезку из газеты на видном
месте в кабинете. Писала, что догадывается, почему я дал ей адрес "до
востребования" - женат (пальцем в небо), но что ее это не очень волнует
(положим!). Просила прислать кой-какую литературу для дяди, утверждала,
что он горячо приветствует (неужели?). Грустно сообщала, что скучает и ни
с кем не хочет встречаться (может быть). Выражала надежду на мой приезд:
"Не думай, что у нас зимой скука - снежок нынче добрый, пушистый, выйдешь
утром на берег - ослепнуть можно... И - слышишь - начальству своему
строгому объяви, что узнал - не от меня, конечно, - от одного солидного
человека:
сынок Васильевны - Смирновы, которые, мы у них квасу пробовали, и ты
похвалил - Витькин одногодок, только августовский, Сашкой звать, по
математике школьного учителя обогнал. Веришь - самые хитрые задачки в уме
решает... Приезжай - не пожалеешь..."
Я не очень-то поверил Гале, даже не очень надеялся, что "не пожалею",
не последовал, конечно, ее совету в прямом смысле, но взял на две недели
творческий отпуск и на Соленый. Чудак! Подгадал к четвергу - какой четверг?
Наверно, именно тот, в который дождичек. Мела пурга, и санный путь
открывался после наступления ясной погоды. Дни перед отъездом на остров я
много читал, немного писал, частенько вспоминал Галю, не думая о делах,
размышлял, словом, это был настоящий творческий отпуск.
Приезжай - не пожалеешь!..
А я редко о чем вообще жалею. Разве о том, что мало любил, мало - не во
всю силу души. А Галю? Когда я в тот второй приезд сидел с ней у печки,
слушая бесконечные женские сказки о ее жизни - густые, слезные,
развеселые, мечтательные, когда я ничего больше не хотел, как унестись с
островом Соленым в космос, пробыть там вот так, у этой печки теплый год, а
на Земле чтоб за это время прошла одна минутка, когда Галя летела
навстречу мне глазами, песнями, искрами слез, - любил ли я? Или только был
затаенно счастлив?..
Мы опять навестили Витьку, поначалу как-то вяло - ощущение чуда на бис
довлело, ко жгучая неповторимость хлынула, когда заиграли новые Витькнны
шедевры: изумленный тушканчик, кипящий чайник, тающее облачко, стареющая
кукла... Нет, не умеем мы отдаваться искусству, нырять в него до риска
захлебнуться: болтая, прослушиваем запись Бетховенской Девятой,
приправляем острословием отпечатки Рембрандта, мимоходом щелкаем соборы -
рассмотрим как-нибудь...
Что касается упомянутого в Галином письме пятилетнего гениального
математика, то он оказался гениальным математиком.
Саша Смирнов секунды не мог усидеть не месте - прыгал, бегал, ел на
ходу, отвечал на лету. "Три дровосека за тринадцать дней..." - начал я
задачу, но Саша уже искал что-то под столом. Мне дали знак, чтобы я
продолжал, не обращая внимания. Я заученно отрапортовал, - сколько
деревьев имел каждый на ежедневном счету, когда вдруг первый, а через два
дня второй по неизвестным причинам прекратил работу... (В это время кот
выскочил из-под стола и кинулся за печку, Саша за ним). Я перевел дух и