"Джейн Фэвэр. Коршун и горлица " - читать интересную книгу автора

смуглое тело, налитое мускулами, без единого грамма жира. Сарита подумала о
Тарике, мускулы которого казались холмами. Подобное сравнение не приходило
в голову при взгляде на мускулы Абула, но у Сариты создалось впечатление,
что его тело было крепким, как скала и не менее сильным, чем тело Тарика.
Глаза ее сами собой скользнули вниз и она почувствовала, как щеки ей
заливает румянец. Калиф был крайне возбужден. Она снова резко села.
- Иди же, моя Утренняя звезда, - сказал он, без труда заметив ее
румянец и находя его очень забавным, - а чего же ты ожидала? Ты должна
знать, какое действие на мужчину оказывает такая красота.
- Меня зовут Сарита, - сказала она, стараясь вжаться в подушки и
прикрывая грудь руками. То, что она сказала ему свое имя было поступком,
посредством которого она пыталась утвердить себя, а вовсе не капитуляцией,
но Сарита была чересчур смущена, чтобы заботиться о том, как он истолковал
ее поведение.
- Сарита, - медленно произнес он, как бы пробуя звуки ее имени на
вкус, - похоже, мы несколько продвинулись, Сарита.
- К чему, мой господин? - она обрадовалась тому, что вопрос прозвучал
несколько Иронично, несмотря на то, что она находилась не в очень-то
выигрышном положении.
- Я сказал тебе свое имя. Может быть, ты будешь называть им?
Она прищурилась:
- Имя слишком длинное, мой господин калиф.
Он рассмеялся и подошел к ней поближе, в результате чего она изо всех
сил вжалась в подушки.
- Абул - это не длинно, так меня зовут.
- Я хочу надеть платье и вернуться в башню, - она отвернулась от него,
чтобы не видеть его возбуждения: доказательство его состояния находилось
теперь на уровне ее глаз.
- А завтра я уйду отсюда.
- Мы обсудим завтра тогда, когда оно наступит, - сказал он и в голосе
его появилась новая для нее стальная нотка, однако же нисколько ее не
удивившая. Она весьма подходила ему, столь естественному в своем
высокомерии.
- Давай устроимся поудобнее, - он взял ее за руки и поднял на ноги.
Сарита, казалось, утратила всякую способность к сопротивлению. Он провел ее
через занавешенную дверь в спальню, где в нише стоял широкий диван. Он
жестом показал, чтобы она легла на него.
- Я не буду ложиться в вашу постель, - услышала Сарита свой, слегка
дрожащий голос. - Вы ведь сказали, что не будете принуждать меня.
- Я и не собираюсь это делать, - спокойно сказал он, - но нам будет
удобнее спать на кровати, чем где-нибудь еще.
- Но я хочу пойти в свою собственную постель, в башню, - голос ее
зазвучал жалобно, как голос ребенка, умоляющего о прощении.
- Мы будем спать в этой постели, - сказал он твердо и откинул
покрывало, - тебе нечего бояться.
У Сариты не было иного выбора, кроме как поверить ему. Даже если ее
вера была напрасной, у нее все равно не было выбора. Она сбросила туфли и
залезла под покрывало, натянув его до подбородка. Она смотрела, как он
ходит по комнате, гася лампы - все, кроме той, что он принес к дивану и
поставил на низкий столик, так что теперь вся постель купалась в мягком