"Лион Фейхтвангер. Изгнание" - читать интересную книгу автора

ездила верхом, правила машиной, играла в теннис, болтала по-французски,
английски, итальянски, посещала какие-то странные лекции. Но при всем том
какая мещански удушливая атмосфера устоялась в купеческом доме ее родителей,
как ее преследовали вечным надзором, сколько ее окружало условностей,
предрассудков. Тут из одного протеста станешь higbrow, снобом, и если только
ты мало-мальски - личность, из одного духа противоречия будешь радоваться
случаю ошеломить этих мещан. День, когда она решила выйти замуж за
Беньямина, был большим днем, самым большим в ее жизни; никогда еще она не
чувствовала себя такой "возвышенной натурой", свободной от предрассудков,
благородной, оригинальной.
Она и сейчас еще с удовольствием смакует эпизод, который толкнул ее на
этот брак. Сентиментальность и настойчивость, с какой этот маленький еврей с
влекуще-уродливым лицом осаждал ее, его циничные, страстные, не знающие
никакой меры комплименты произвели на нее, двадцатилетнюю девушку,
впечатление, и она решила отдаться ему. И вот, когда она впервые пришла к
нему на квартиру, произошел этот самый "эпизод". Это была странная квартира,
смесь убожества с неуклюжей роскошью; наряду с более чем жалкой ванной
комнатой спальня с роскошной кроватью под безвкусной люстрой. Она позволила
ему наполовину раздеть себя и жадно, готовая на все, ждала. Но он вдруг
резко отшатнулся; его страсть, объяснил он ей, сильна и честна, а ей,
видимо, заблагорассудилось переспать с ним раз-другой. Он боится, что с ее
стороны все это лишь похоть и любопытство, но таких встреч у него было
достаточно, они больше его не увлекают. Его слова поразили ее, да и сам этот
дерзкий человек поразил ее, он еще и по сей день ей импонирует. И по сей
день она считает свое замужество, эту безмерную глупость, лучшим, умнейшим
поступком своей жизни.
Ильза Беньямин смотрит с кровати на фотографию мужа. Души у него хватит
на них обоих, достаточно поглядеть на его глаза. С улыбкой вспоминает она,
сколько серьезных, одаренных мужчин корили ее за ветреность, за внутреннюю
пустоту и не прочь были вдохнуть в нее душу, разумеется в обмен на ее тело.
Один раз она обнаружила в себе душу, раз и навсегда, когда вышла замуж за
Фрицхена; она вполне довольна, ей нисколько не мешают пустота и ветреность.
Она задумчиво улыбается, опускает сладкую подковку в чашку с шоколадом,
с аппетитом ест. С плутоватым самодовольством, в полном ладу с собой, она
вспоминает о том сюрпризе, который ее ждал вскоре после свадьбы. Через два
месяца после того, как родители решили простить ее и назначили ей
ежемесячную ренту, выяснилось, что они разорены, и тут ее идеализм оказался,
помимо всего прочего, выгодным дельцем: ведь Фрицхен неплохо зарабатывал.
Да, она довольна собой, своим мужем и всем светом. Верно, в Берлине
жилось роскошнее, чем в Париже. Здесь ей приходится труднее. Но зато в
Париже у нее больше душевного удовлетворения. Жить здесь, в Париже, на
положении эмигранта - это кое-что да значит, это выделяет тебя из общей
массы. Фридрих Беньямин и в Берлине был заметным человеком, особенным, а
здесь он стал им вдвойне, а вместе с ним и она.
Голубчики мои, уже половина второго. Надо вставать, иначе она опоздает
к Сюзанне на примерку. Вечернее платье она обновит завтра, на премьере с
Марлей Дитрих. Она обещала Сюзанне дать сегодня окончательный ответ насчет
костюма. Ей он не нужен, но он красив. Заказать его или нет? Ее раздражает
необходимость раздумывать по такому поводу. Нет-нет, а невольно чувствуешь,
во что обходится этот "особый" отпечаток, который дает изгнание.