"Лион Фейхтвангер. Изгнание" - читать интересную книгу автора

поэкономить. Но этот час, перед тем как лечь, приятнее всего провести в
вагоне-ресторане, а над его соображениями насчет экономии Ильза только
посмеялась бы.
Поезд мчится, упруго и равномерно раскачиваясь. Вагон-ресторан
переполнен, в воздухе стоит приглушенный гул. Беньямин, как всегда,
удивляется ловкости, с какой официанты обслуживают публику в быстро
несущемся поезде.
Охотно или неохотно покинул он Париж? Его слегка беспокоит, что он
вынужден был прервать работу в "Новостях". Ради одного только паспорта он не
поехал бы в Базель. Но материал, о котором писал Дитман, вместе с
паспортом - это уж стоит поездки, и он заранее радуется встрече с Дитманом.
Есть многое такое, чего в письме не напишешь; в иных случаях только устные
комментарии бросают настоящий свет на дело.
Тот, кто жарил эту курицу, явно переусердствовал. Беньямин лениво
ковыряет куриную ножку и в конце концов бросает ее наполовину недоеденной.
Сегодня перед Траутвейном он умалил себя и свою работу. Он это часто делает.
Но только для того, чтобы вынудить у собеседника подтверждение своих заслуг,
а заслуги у него, несомненно, есть, и тот, кто когда-нибудь серьезно
займется историей Веймарской республики, не сможет не упомянуть о них. Он
больше, чем кто-либо, содействовал раскрытию тайного вооружения Германии и
связанных с ним политических убийств. Ему пришлось немало вытерпеть. Господа
из генерального штаба были жестокими и сильными противниками, они ничего не
прощали, без конца преследовали его процессами, травили. Нелегко было все
эти годы терпеть нападки множества газет, поносивших его как "предателя и
изменника родины". Он задумчиво потягивает вино.
Тогда все, что он делал, имело полный смысл; тогда имело полный смысл
стремиться к тому, чтобы Германия из милитаристского полицейского
государства стала индустриальной и культурной страной. Вряд ли кто-нибудь
будет это оспаривать. Но если он теперь старается доказать, что германский
генеральный штаб готовится к войне, есть ли еще в этом какой-нибудь смысл?
Какая польза без конца показывать людям, которые не хотят видеть, без конца
втолковывать людям, которые отказываются слушать, что нынешняя Германия
стремится огнем и мечом утвердить в Европе свою гегемонию? Лезть в этом
случае из кожи вон - значит продолжать деятельность, которая давно потеряла
свой смысл; так продолжает часами биться сердце лягушки, а туловище, из
которого оно вынуто, давно мертво.
Вздор. Имеет смысл или не имеет, он не может не писать. Из своего
четырехлетнего пребывания на фронте он вынес жгучую ненависть ко всякому
проявлению милитаризма. В этой ненависти - пафос его жизни. Он не мыслит
себя без этой ненависти; его противники утверждают, будто его безоговорочный
пацифизм, его непоколебимый антимилитаризм приводят как раз к обратному;
люди, подобные ему, приближают войну, вместо того чтобы ей препятствовать.
Но с тех пор как он вернулся домой после ужасов фронта, он не может не
писать против милитаризма. В течение последних семнадцати лет понятия жить и
писать на эти темы для него нераздельны.
Маленькими глотками попивает он кофе. Статья о двух "шпионках" удалась
ему, даже Траутвейн при всей его скрытой неприязни признал, что она отлично
сделана. А у него ведь было очень мало материала. О, насколько лучше
обстояло у него с информацией в Берлине. Когда придаешь такое большое
значение точным данным, от отсутствия их сильно страдаешь. Надо надеяться,